Осколки камня

Все началось в «понедельник» (так я по-своему продолжала называть дни недели). Вечер накануне мы с Дашей, Женей и Темкой провели у Танн Нэ Га. Девушки репетировали новый танец, и Райхья решила научить нас некоторым па. Полина оказалась неплохой ученицей. Ей удавалось двигаться почти так же легко и грациозно, как Детям Танн. Одна из девушек, смеясь, предположила: это из-за того, что в ней течет кровь огнепоклонников. Мол, рыжий цвет волос (весьма редкий в этом мире) выдает ее. Мы не стали их переубеждать, но для меня и Даши это было плохим оправданием собственной неуклюжести. И глядя, как танцует Райхья, я хотела задушить ее в объятиях.

Танцы снились мне и утром, в переполненной электричке, когда уже на подъезде к городу, Даша толкнула меня.

– Смотри!

Вдоль путей тянулся забор промышленной зоны. На этом непримечательно-сером фоне я увидела большой стилизованный рисунок шляфена. Многие пассажиры, уже просыпавшиеся от дорожной дремы, с удивлением провожали взглядами необычное украшение забора.

– Здесь о граффити слышали? – шепотом спросила я Дашу.

– С ума сошла? Да и как такое возможно в тоталитарном государстве? Мне это не нравится. Очень не нравится. Место-то подобрали! Захочешь, не проглядишь.

Как оказалось, места художник вообще выбирал умело. Или скорее художники. Рисунки появились в разных частях Луилира буквально за считанные часы перед рассветом, когда жизнь замирала. Граффити различались величиной, но сделаны были по трафарету одной и той же темно-зеленой краской. Еще одного шляфена мы с Дашей заметили из окна трамвая, о других узнали из газет. Каждая откликнулась статьей, более или менее внушительной. Художников-варваров ругали, но не так строго, как мы ожидали. Пара статей носила резкий характер, остальные рассматривали это как хулиганство юнцов, решивших вспомнить символ древней религии. Журналисты напоминали читателям мифы, излагая их, впрочем, с изрядной долей скептицизма. Мы ломали головы – что это значит, но достоверную информацию узнали только на следующий день. Саша пришел на ужин вместе с Полиной и рассказал о новостях из организации.

– Это инициатива молодежной группы. Соскучились без дела, вот и набедокурили. Шеи им уже намылили, вину дураки осознали, но дело сделано.

– Им не шею намылить, а мозги бы прочистить! – негодовала Кристина. – Чем они думали?

– А я ребят понимаю, – гнул свое Женя. – Мышиная возня кому хочешь надоест. И потом, в центре должны радоваться. В свете предстоящих событий неплохо чуть взбудоражить умы. Подготовить.

– Это не подготовка, а идиотизм! Могут усилить бдительность, натравить тайную полицию.

– Да вы ведь читали газеты. Ничего они не заподозрили. Не спорю, со стороны наших – ребячество. Но именно так все и восприняли.

– А мне не нравится такая реакция, – нахмурился Саша. – На тормозах спустили.

– Не ищи того, чего нет.

Рисунки, конечно, быстро уничтожили, и подобное не повторялось. Как и Женя, я склонна была не придавать особого значения случившемуся. Тем более что и Кэдвар, и посетители, и друзья Ферна, посудачив пару дней, забыли о рисунках. Наверное, через месяц о них и вовсе бы никто не вспомнил. Но все случилось раньше.

Дней через десять, когда схлынула утренняя суета, и Кэдвар пошел заварить сиорд, в магазин влетела госпожа Минад, что при ее комплекции было невероятно. Прислонившись к прилавку, она с трудом перевела дух и прохрипела:

– Какой ужас!.. Вы слышали? Катастрофа!

На ее крики выбежал Кэдвар. Выпив чашку сиорда, госпожа Минад смогла взять себя в руки, и мы, наконец, все узнали.

Речь, действительно, шла о катастрофе. На подъезде к Лиулиру потерпела крушение пригородная электричка. Сработало взрывное устройство, прикрепленное к рельсам. Половина состава сошло с рельсов, первые три вагона разворотило взрывом. Сотни погибших и раненых. Но что заставило меня похолодеть от ужаса: на стене склада, стоящего напротив, оказался рисунок шляфена – точь в точь, как предыдущие. Никто не мог сказать: был ли он там до катастрофы или появился позже. В страшной суматохе, что царила вокруг, можно было изрисовать всю стену, не привлекая внимания.

– Что же это такое! – причитала Минад. – Настоящие разбойники! Убийцы! Столько человек загубили. И за что? Да вы подумайте только, господин Кэдвар, теперь из дома страшно выйти!

– Ах, госпожа Минад, какие наши стариковские путешествия. От дома до рынка – вот и все дела. А Вика каждый день на этой электричке едет!

И Кэдвар посмотрел на меня с таким страхом и болью, что у меня защемило сердце.

– И племянник мой! – всполошилась опять старуха. – На работу из пригорода добирается. Отличный у них там дом, что и говорить, да и детишкам полезно. Но сейчас!.. Срочно ему сообщу, чтобы пожил у меня пару недель.

И госпожа Минад так же быстро убежала.