Осколки: коготь Зверя (СИ)

Я обернулась к ней лицом и сделала осторожное движение правой рукой и ногой в сторону, сгибая их как крылья, чтобы потом резко вернуться к исходной точке. Потом я так же осторожно и словно с недоумением выгнула левую руку и ногу, удивляясь своей собственной пластичности, а затем резко возвращая их на место. Но с каждым разом мне словно становилось сложнее контролировать себя, снова и снова позволяя рукам, ногам, а потом уже всему корпусу выгибаться вперед, словно невидимая сила манила меня сбросить оковы. Наконец, я вырвалась и освободилась, полностью давая себе волю побеситься всласть, а потом уже побежать по залу, с диким ревом оборачиваясь вокруг оси. Когда же я вернулась на место, с которого начала бег, то закружилась вихрем, а в конце даже сделала подобие фуэте.

Именно этот танец мы с Густаво репетировали для поступления. Его считали гвоздем программы. На него возлагались все надежды.

Когда я отдышалась, то поняла, что лица Капитана и всех остальных буквально застыли от ужаса. Наручники на моих запястьях лучше любого приветствия говорили о том, кто я.

— Что вы здесь делаете? — испуганно спросила Капитан. — Почему вы пришли?

— Так ведь прослушивание… — запыхавшись, проговорила я. — Ребята, а водички ни у кого нет?

Они смотрели на меня так, словно я только что убила половину школы. Ужас сменился на злобу и даже на ненависть. Капитан направилась ко мне, закатывая рукава толстовки и грозно спрашивая:

— Спрашиваю в последний раз: что ты здесь забыла, Звереныш?

И только тут до меня дошло, что мне тут, мягко говоря, не рады. Защищаться я не могла, бежать было некуда. Безумно похолодало, конечности стали свинцовыми и неподъемными. Я закрыла голову руками и задрожала.

Меня побьют. Или еще что хуже.

Внезапно меня схватили за руку и потащили прочь из зала. Все произошло настолько быстро, что я даже не поняла, кто именно это был. Смогла оглядеться, только когда меня трясли за плечи и орали:

— Ты сдурела?! Тебе, Пеклово отродье, явно жить надоело?!

Конечно, это была Элина, чье лицо больше не было прекрасной маской. Ее буквально перекорежило от злобы.

Она затащила меня в пыльный грязный чулан. Наверное, он первым попался ей на пути, потому что из-за пыли невозможно было вдохнуть. Элина металась вокруг меня как разъяренная тигрица, шурша чертовым серебряным плащом. И с каждым ее словом казалось, что меня рвут на части кусок за куском.