Осколки континента

Среди эндемичных растений на Сейшелах есть одно, которое настолько сильно отличается от всех известных растений мира, что ботаники считают возможным рассматривать его как самостоятельное семейство. Из-за сходства своих плодов с медузами, оно получило название Medusagyne oppositifolia. Начальник Департамента сельского хозяйства Сейшел Лионне, усердно популяризирующий флору и фауну островов в местных публикациях, называет его «растение-медуза».

Уникальное растение было обнаружено в 70-х годах прошлого столетия в средней части острова Маэ, где оно росло в расщелинах скал высоко в горах Себер. В последний раз ботаники видели его в 1908 году. После этого, несмотря на длительные поиски, никто не встретил его ни на Себере, ни на других горах. Возможно, его небольшая популяция давным-давно «отошла в лучший мир», хотя некоторые специалисты надеются все же отыскать это удивительное растение. Как полагает Лионне, нет полной уверенности в исчезновении растения-медузы. А англичанин Джеффри в 1968 году в «Приложении» к Упсальскому симпозиуму на тему «Охрана растительности в Африке к югу от Сахары» писал даже, что растения-медузы могут быть обнаружены на Себере на высоте более 450 метров. Более того, он считает, что для этой горы характерно удивительное скопление редких видов растительности, в числе которых — эндемичная рандия (Randia sericea) и эндемичный ползучий непентес (Nepenthes pervillei).

Эти растения обычно неразлучны и никогда не встречаются отдельно друг от друга, но причины данного симбиоза еще никому не удалось определить. Непентесы живут за счет насекомых, которых они «вылавливают» в глубоких кувшинах своих листьев. Насекомое, привлеченное яркой окраской кувшина, попадает в него и быстро растворяется в специальной жидкости, находящейся на дне.

Особенно распространена эта загадочная пара растений на острове Силуэт, где целая гора носит имя одного из них: гора Пот-а-О (Лазящий водяной кувшин). Удивительно то, что непентес растет на Сейшелах, ведь центр его популяции — далекий Борнео. Судя по всему, это растение (как и многие насекомые) мигрировало сюда из Юго-Восточной Азии через Цейлон. Но в то время как «странствующий лист», например, так никогда и не «забрел» дальше Сейшел, непентес продолжал свой путь До Мадагаскара, где возник вид, который оказался, как ни курьезно, первым из местных растений, известных в Европе в XVIII веке.

Индо-малайский вклад в материковую флору Сейшел — как и в мир насекомых — очень заметен. Состав видов насекомых островного мира буквально поразил энтомолога Скотта. Он утверждал даже, «что если Сейшелы и укладываются в какой-нибудь из крупных (зоогеографических) регионов, то все равно их следует определить как особый Восточный подрегион»[18].

Очевидно, здесь должно было произойти что-то такое, что в какой-то период времени способствовало распространению флоры и фауны именно с востока. Средне семи эндемичных орхидей этих островов выделяется один безлистный вид (Vanilla phalaenopsis), имеющий ближайших диких сородичей на Цейлоне и Яве. Но есть на островах и растения с явно выраженными африканскими, признаками. «Должны были существовать близкие связи с тропической Азией и Африкой в то время, когда современные виды и подвиды растений уже существовали, возможно в начале третичного периода», — заметил в 1922 году немецкий ботаник Дильс, веривший в Лемурию и называвший виды, общие для Мадагаскара и Маскарен, «лемурийским элементом».

На Сейшелах нет недостатка и в таких растениях, которые имеют общетропическое распространение. Так, крупнейший из всех эпифитных[19] папоротников «птичье гнездо» (Asplenium nidus) имеется в тропических лесах. Западной Африки, Азии, Австралии и Полинезии. Но основное число общих для тропиков видов растений встречается на побережье. Это и естественно, поскольку прибрежные растения, как правило, лучше приспособлены: к миграции морем. Среди них, кроме кокосовой пальмы, следует отметить вьющийся, сдерживающий сыпучесть, песка, родственник батата Ipomoea pes-carpae, и ценное дерево такамака (Calophyllum inophyllum), древесина: которого используется для строительства судов и всевозможных столярных поделок.

Можно совершенно определенно утверждать, что островная флора и фауна время от времени получала «пополнения» через океан — как семенами, прибившимися к берегам волной, так и с помощью птиц, приносивших семена и зерна в своем оперении. К остаткам первоначальной, «континентальной», флоры, возможно, следует отнести лишь те виды, которым потребовалось бы крайне много времени для их развития в нынешней горной среде. Речь идет, например, о сейшельской пальме и еще о пяти эндемичных семействах пальм с таким же количеством видов.