Осколки любимого сердца

Я моментально насторожилась. Уехать? В экспедицию? Уж не в Швейцарию ли?

— …идти под холодным пронизывающим ветром, дождем, от которого не укроешься за зонтиком, по земле, которую тысячи лет покоряли и до сих пор так и не смогли покорить настоящие мужские руки… — бубнил он. — Вы когда-нибудь пили воду из ручья? А еду в котелке варить вы пробовали? А ездили в кузове открытого грузовика, и чтобы снег в лицо, и радость от того, что вы все это испытали?

Все это — и еду в котелке, и воду из ручья, и езду на БТРе, и поддержку крепких мужских рук — я хлебнула полной чашей во время службы на Кавказе. Но говорить об этом сидящему передо мной пьяному, усталому и сломленному человеку было, конечно, абсолютно бессмысленно.

— Молчите… Значит — вам меня не понять.

— Ну ладно, хватит, — сказала я. — Что бы вы сейчас ни говорили — мне вас все равно не жалко! Только одного человека в этой истории стоит пожалеть — это Сашу. А вы — просто человек, который не смог до самого конца нести взятую на себя — заметьте, вы сами, добровольно вызвались ее нести! — ношу защитника одинокой, осиротевшей, страшно оскорбленной девочки. Вы предали ее!

— Нет! Я любил ее!

— Любили — и предали!

Влад глухо зарыдал, закрыв лицо руками. Но я не обратила на это внимания — крокодиловы слезы слабых мужчин никогда меня не трогали.

— Прекратите истерику, — сказала сухо. — Я расследую гибель Саши и прошу вас ответить на мои вопросы. Быстро, быстро возьмите себя в руки! Вопрос первый: где вы были три месяца назад, а именно… — я назвала точную дату исчезновения Руслана, которую мне сообщил депутат Карманов. — Где вы находились в это время? Ну? Быстро!

— Здесь… Я был здесь…

— Здесь — это где? На этой табуретке, в квартире? Или в городе?

— В городе. Вместе с Натальей. Мы открывали новый ТВ-канал, детский… у нас было много мероприятий, презентации, брифинги… пресс-конференции…

«То есть он всегда находился на людях, — отметила я про себя. — Значит, к исчезновению Руслана не может быть причастен — по крайней мере, лично».

— Хорошо, теперь второй вопрос! Это правда, что средства массовой информации, которыми вы владеете совместно с женой, рекламируют секту «Новая жатва»? Кто вам платит за рекламу? На каких условиях? Как эти люди на вас вышли?

— Да, мы даем статьи об этой секте, это правда… но больше я ничего не знаю! Этими вопросами, вообще всеми вопросами рекламы и пиар-кампаний ведаю не я…

— А кто?

— Наталья… всегда и во всем Наталья…

— Хорошо, но какой-то информацией на этот счет вы владеете?

— Нет, нет… Все знает только она, только она одна…

— Где сейчас ваша жена?

— В командировке. В Москве. Поехала получать премию «ТВ-Престиж»… а я не поехал. Я… я — вот…

Он указал мне на сумку, которую поставил рядом с собой сразу же, как только вошел в квартиру. Сквозь щель не до конца задернутой «молнии» я увидела горлышки винных бутылок.

* * *

Итак — девяносто девять шансов из ста, что бывший возлюбленный Саши был не причастен ни к убийству самой девочки, ни к пропаже того, кто чуть было не поломал ей жизнь. «А может быть, я с самого начала иду по ложному следу? Ведь никто не доказал мне, что это странное и страшное дело надо расследовать именно начиная с Сашиной смерти!» — подумала я.

До сих пор я действовала, в основном полагаясь на интуицию. И по очень простой причине — годами тренированная во всякого рода внештатных ситуациях, она никогда меня не подводила. Ну а вдруг? А если — все-таки? В конце концов, если опираться не на интуицию, а на логику — «раскручивать» дело надо было не с Саши, а с самоубийства тех, первых двух мальчиков из Ирочкиного класса!

Я посмотрела на часы: двадцать минут девятого. Времени как раз хватает на то, чтобы познакомиться с родителями хотя бы одного из мальчиков.

Да, но где же взять их адрес?

«У клиента», — сразу же подсказала мне оклеветанная юмористами женская логика. Конечно же, у клиента! Даже если Аркадий и не знает их адресов, то сумеет нажать на нужные рычаги для того, чтобы их достать. Пусть напрягает всех — от родительского комитета до программы «Жди меня»: адвокату с таким именем это вполне под силу.

И снова на свет появился мой мобильник.

— Женя… а что дома? — спросил Ильинский, когда я обрисовала ему задачу.

— Все в порядке. Правда, Анюту я пока увезла и припрятала.

— Как?! Что?! Куда?!

— В хорошем месте, под надежным присмотром. Ты не беспокойся, пожалуйста, но для того, чтобы поймать и обезвредить преступника, у меня должны быть развязаны руки.

— То есть?

— То есть охраняемый объект не должен путаться у меня под ногами и выкидывать всякие неожиданные коленца, — объяснила я терпеливо. — А Аня просто потому, что относится ко мне крайне недружелюбно, может навредить из чувства противоречия и в самый неподходящий момент.

— Женя, но ты уверена, что Аня в безопасности?

— Вполне. Я же телохранитель и отвечаю за нее головой.

— А… а Ириша?

— Возле Ириши круглосуточно находится медсестра. Ей тоже ничего не угрожает.