Осколки (ЛП)

До сих пор с ее стороны не было никаких семейных событий, на которых она обязана была бы присутствовать (и, таким образом, сломать эту схему), но в скором времени будут праздники, а затем последует череда дней рождения — ее отца, сестры, племянницы, шурина, и естественно, на нее будет давить семья, чтобы она присутствовала. Несмотря на то, что ее мать и сестры избегали общения с ней, но эти три женщины придерживались какого-то смехотворно устаревшего протокола, поддерживая видимость сплоченной, счастливой семьи. Сколько раз она слышала, как ее мать говорила ей: «Что подумают твои тети, если ты не будешь присутствовать на вечеринки дяди Альдо по поводу проводов на пенсию? Я не хочу ничего слышать, Анжела». Или это нытье Марисы: «Конечно ты должна присутствовать на торжестве по случаю окончания восьмого класса Самантой. Это ужасно будет выглядеть перед семьей Джо, если моя сестра не появится».

Анжела редко замечала им, что они все трое даже особо не обращали на нее внимание на любом из этих событий, они, на самом деле, не особенно хотели ее там видеть, но ожидалось, что ее отсутствие будет плохо выглядеть перед остальной частью семьи. И поэтому она приходила каждый раз с бесплодной надеждой, что ее желание стать частью семьи наконец-то заставит их принять ее, заставит ее почувствовать себя желанной. Но, конечно, этого никогда не происходило, и ей давно следовало понять и прозреть, что ее отношения с матерью и сестрами скорее всего были испорчены навсегда.

Она наносила макияж, попивая кофе и закусывая тостом с маслом, телефон лежал здесь же, а минуты тем временем постепенно приближались к полудню. Она не оделась на тот случай, если Ник даст ей указания надеть что-то конкретное, хотя мысленно уже выбрала платье, туфли, куртку и украшения. Ее шкаф был пуст, после его очистки прошлым вечером, остались только ее деловые костюмы и одежда, которую для нее купил сам Ник.

После этого она с волнением стала мерить шагами комнату, ожидая его телефонного звонка, чувствуя себя слишком заведенной, чтобы заняться чем-нибудь еще. Она и так уже была впереди всех по своему обучению на работе, и ей показалось бессмысленно опять продолжать дальше учиться. Она с отчаяньем выискивала все возможные способы, пытаясь занять себе, когда не встречалась с Ником, проводя до смешного уйму часов в офисе и ей оставалось пройти всего лишь единственный тест до завершения всей учебной программы. Она готовилась к экзамену, чтобы получить лицензию, пока у нее не заболела голова, потом она составила существенный список потенциальных клиентов, с которыми могла бы связаться, как только пройдет тест.

Но она не могла бесконечно учиться также, как и бегать или заниматься другими видами физической нагрузки, учитывая ночь с Ником, которые обычно выматывали ее полностью, кроме того, у нее болело все тело, чтобы еще нагружать себя физическими тренировками. Также в Сан-Франциско у нее не было особо много друзей, большинство старых ее друзей по институту после окончания разъехались по всей стране. Джулия жила в Нью-Йорке, Лорен постоянно летала из своего коттеджа в Биг-Суре в штаб-квартиру на Манхэттене и в каждый уголок земного шара с очередным заданием. Нельзя сказать, что она особо беспокоилась, что кто-нибудь из близнецов будет ей часто звонить или что еще хуже — вдруг нанесет визит. Девушки МакКиннон знали ее гораздо лучше, чем кто-либо, намного лучше, чем ее родная семья, в которой она чувствовала себя виртуальной незнакомкой, но Анжела была не совсем уверена, что сможет сохранить свои отношения с Ником в тайне от своих лучших подруг, хотя это было необходимо.

С тоской она надеялась, что однажды, в ближайшем времени все изменится, и у нее с Ником будут нормальные отношения, они будут встречаться каждую неделю, она спокойно сможет ему звонить или писать смс-ки, или письма по электронной почте, и с гордостью сможет представить его своей семье и друзьям. Ей было трудно, гораздо труднее, чем она предполагала соблюдать все его правила. Уже были такие случаи, когда она с трудом одергивала себя, чтобы не набрать экстренный, единственный номер, который он ей дал или не спросить, когда они увидятся в следующий раз, не намекнуть, чтобы он провел ночь у нее или отвез ее к себе домой. И ей постоянно приходилось сдерживать себя от своих чувств, до крови прикусываю губу в муках оргазма, чтобы не прокричать, как сильно она его любит. Любое нарушение правил (особенно последнее) станет концом. Она чувствовала это интуитивно, что ей придется продолжать свою внутреннюю борьбу столько, сколько будут длиться их такие шаткие отношения.