Читаем Осколки межпланетных катастроф полностью

Астрономы нас не одобрят, и мы ничем не заслужили любви метеорологов, но мы — слабые и жалкие промежуточники — несколько раз пытались привлечь на свою сторону аэронавтов — там наверху, множество чудес: ради них кураторы музеев навсегда отказались бы от надежды стать неподвижными звездами; предметы, занесенные туда смерчами во времена фараонов; или Илия в самом деле умчался в небо на огненной колеснице, а не превратился, скажем, в Вегу, и может быть, там осталось колесо-другое от его повозки. Мы считаем, что за них можно получить большие деньги, но только если поторопиться с продажей, потому что вскоре ими будут торговать в любой лавке.

Это легкий намек аэронавтам.

В «Scientific American» (33-197) приводится рассказ о падавшем с неба сене. Из описанных обстоятельств мы склонны заключить, что сено было поднято с этой земли смерчем, оказалось в Суперсаргассовом море и долго оставалось там до своего падения. Интересно отметить здесь обычную ссылку на имевший место смерч — и затем дополнение, которое делают это объяснение неприемлемым…

27 июля 1875 года небольшие массы сырого сена падали в Монкстоне, Ирландия. В «Dublin Daily Express», доктор Дж У. Мур объясняет: он обнаружил неподалеку, к югу от Монкстона, подходящий смерч. Но, по сведениям «Scientific American», такое же сено падало близ Рексама, в Англии, двумя днями раньше.

В ноябре 1918 года я занялся изучением легких объектов, выброшенных в воздух. День перемирия. Думаю, я должен был торжествовать, а я вместо этого обращал внимание на обрывки бумаги, выброшенные в воздух с верхних этажей конторских зданий. Обрывки бумаги какое-то время держались вместе. Иногда по несколько минут.

«Cosmos» (3-4-574):

10 апреля 1869 года в Отрише (Индр-э-Луар) упало с неба множество дубовых листьев — целые груды. Очень тихий день. Ветер такой слабый, что листья падают почти вертикально. Листопад длился около десяти минут. Эту историю рассказывает Фламмарион в «The Atmosphere», стр. 412.

Он обязан отыскать бурю.

Ему удается найти шквал, но он случился 3 апреля. Два невероятных для Фламмариона обстоятельства: что листья продержались в воздухе неделю; что они все это время оставались вместе.

Вспомните листовки, которые выбрасывают воздух с аэропланов.

Наше предположение.

Что эти листья были подняты вихрем шестью месяцами раньше, когда на земле их было полно; и что они висели, конечно, не в воздухе, а в области, инертной для гравитации: и были сбиты вниз апрельскими дождями.

У меня нет сведений о листьях, падавших таким образом в октябре или ноябре — в то время года, когда естественно ожидать, что сухие листья сдует с одного участка земли и выбросит на другой. Я подчеркиваю, что это случилось в апреле.

«La Nature» (1889-2-94):

19 апреля 1889 года с неба падали сухие листья различных пород, дуба, вяза и т. д. День тоже был тихий. Листопад был сильнейший. Падение листьев наблюдалось пятнадцать минут, но автор сообщения, судя по количеству их на земле, полагает, что до его появления они падали не менее получаса. Я думаю, что фонтан трупов, ударивший в небо из Риобамбы, представлял собой интересное зрелище. Будь я художником, эта тема меня бы привлекла. Но каскад сухих листьев не менее интересен. В этом сообщении нам более всего подходит обстоятельство, подчеркнутое автором статьи. Безветрие. Он пишет, что поверхность Луары была абсолютно гладкой. Река, насколько видел глаз, была засыпана листьями.

«L’Astronomie» (1894-194):

7 апреля 1894 года сухие листья падали в Клариво и Отр-Об, Франция. Падение описано как «обильное». Затем, одиннадцатого числа, сухие листья появились в Понкарре.

Здесь мы находим некоторые возражения против общепринятых объяснений. Редактор (Фламмарион) объясняет. Он говорит, что листья были подняты в воздух циклоном, который постепенно терял силу: поэтому первыми упали самые тяжелые листья. Но в наши времена большей точности мы хотели бы знать, каким образом ветер, неспособный удержать в воздухе часть листьев, еще четыре дня мог удерживать другую часть.

Необъяснимым здесь представляются не сухие листья, но их обилие, прямое падение, безветрие и локализация во Франции. Фактор локализации особенно интересен. У меня нет ни одного сообщения о падении сухих листьев, кроме этих заметок Если бы общепринятые объяснения были приемлемы, казалось бы, подобные события должны временами происходить и в других местах. Возможно, это указывает на существование в Суперсаргассовом море квазиперманентного уклона, или понижения в сторону Франции.

Озарение:

Что может существовать другой мир, дополнительный к нашему миру, в котором осень приходится на нашу весну.

Оставим это ученикам.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука