Читаем Осколки межпланетных катастроф полностью

Камень был обследован также Скулкрафтом. Тот признал его подлинным.

Или существует всего один процесс, и «что ищу, то и вижу» — лишь одно из его проявлений. Против нас три-четыре толстых эксперта. Мы находим четверых или пятерых пухлых в свою пользу. Вся логика и доказательства сводятся к простому преобладанию тучности.

Далее несколько филологов высказываются в пользу истинности. Некоторые из них дают перевод. Конечно, как мы уже говорили, наш метод — или ортодоксальный метод, — которым достигаются все заключения, — привлечь на свою сторону как можно больше внушительных, то есть тучных, авторитетов, однако в данном случае мы чувствуем себя неловко, оказавшись в таком исключительно полном, но несколько негативном обществе.

Перевод месье Жомбара:

«Твои приказы — закон: ты сияешь в бурном порыве и в стремительности серны».

Перевод Мориса Шваба:

«Вождь переселенцев, достигших этого места (или этого острова), выбил эту надпись навечно».

Опперт:

«Могила того, кто был здесь убит. Пусть Бог, отмщая за него, поразит убийцу, отрубив руку его жизни».

Мне первый нравится больше всех. Он внушает мне живой образ: кто-то драит медяшку, притом в ужасной спешке. Конечно, третий более драматичен, но все очень хороши. Полагаю, все они значат одно и то же с легкими отклонениями, или пертурбациями.

В номере 44 полковник Уитсли возвращается к тому же предмету. Он приводит заключение майора Де Хелварда на конгрессе в Люксембурге в 1877 году:

«Если профессор Рид и я правы в своем заключении, что буквы не принадлежат ни к руническому, ни к финикийскому, ни к ханаанскому, ни к еврейскому, ни к ливийскому, ни к кельтскому, ни к какому-либо иному алфавитному письму, то его значение сильно преувеличено».

Ясно и ребенку; ясно всякому, не оболваненному системой.

Что только в одном кроется значение предмета.

Нам говорят, будто цель науки — открывать новое, но, если предмет не оказывается старым, он «не имеет значения».

«Не стоит труда» (Хови).

Затем топор, или клин, с надписью, который, по письму доктора Джона С. Эванса к Американскому этнографическому обществу, был найден при пахоте близ Пембертона, Нью-Джерси, в 1859 году. Знаки на этом топоре, или клине, имеют разительное сходство со знаками на камне с Грэйв-Крик. Кроме того, если немного пренебречь тем и этим, они напоминают следы на снегу, оставленные кем-то, возвращающимся с пирушки, или мою или вашу подпись, в случае когда у нас есть причины подписываться неразборчиво. Метод пренебрежения: все есть все.

Доктор Эббот описывает этот предмет в «Report of the Smithsonian Institution» (1875-260).

Он говорит, что не верит в него.

Всякий прогресс есть движение от поразительного к обыденному. Или квазисуществование движется от насилия к детским сказкам. Мне кажется интересным проследить по уважаемым печатным изданиям противостояние стремления к позитивизму и того, что в то время представлялось промежуточностью. Наглые дерзкие вторжения теорий: негодяи с бесчестными намерениями — переполох в науке: ее попытки отстоять то, что дороже жизни — уступка — и затем верность до гроба. Так много этих разбойников, или бродячих комедиантов, которых мы ненавидели, презирали, жалели, принимали в лоно, причисляли клику святых. В этой книге не найдешь более пугающей или смешной мысли, чем была когда-то мысль об отпечатке человеческой ноги на камне, а теперь этот разбойник или шут остепенился и принят в приличное общество. Всякого, не интересующегося наукой, ошеломит, что из-за такого пустяка было поднято столько шума, но поборник системы испытывает к подобным вторжениям те же чувства, какие испытает всякий, если за его стол усядется бродяга с улицы и заявит, что он здесь хозяин. Мы знаем, на что способен гипноз: пусть он упорно настаивает, что всегда здесь жил, и мы начнем подозревать, что он может быть и прав, что он лучше нас проник в истинное положение дел. Сторонники сухого закона очень искусно используют это свойство.

Так и шум, поднятый из-за камня с Грэйв-Крик, — но время и накопление фактов, которому мы уделили столько слов: масса данных. Были и другие сообщения о камнях с надписями, и затем, полувеком позднее, несколько курганов — или захоронок, как мы их называем — близ Дэвенпорта были вскрыты преподобным мистером Грасом («American Antiquarian», 15–73). Было найдено несколько каменных плит. На одной из них легко было разобрать буквы: TFTOWNS. В этом случае мы не слышали разговоров о подлоге — время, накопление массы данных. Попытка примирения факта с системой выглядит так.

Возможно, это мормонские плиты.

Почему?

Потому что в Мендоне, Иллинойс, была найдена медная табличка с похожими знаками.

Почему это?

Потому что она была найдена «неподалеку от дома, занятого мормонами».

В настоящем существовании настоящие метеорологи, заподозрив, что окалина сбита с котла паровой машины, спросили бы у механика.

Плиты из Дэвенпорта — я не нашел сообщений о том, что кому-нибудь из антикваров пришло в голову спросить у мормона.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука