Осколки межпланетных катастроф

Но глубоководные рыбы и просыпающиеся на них временами съедобные вещества: мешки с зерном, бочонки сахара — они не были подняты с морского дна бурями или движением субмарин, чтобы выпасть потом в другом месте…

Вероятно, кто-то подумает: но мешки с зерном никогда не падают…

Объект в Амхерсте, покрытый войлочной пленкой.

Или же бочка с зерном, упавшая с судна, не затонула, но, сталкиваясь с другими обломками кораблекрушения, разломилась; зерно тонет — или тонет, пропитавшись сперва водой; обломки бочки держатся на плаву дольше…

Если над нашей головой не происходит движение судов, напоминающее наши грузовые рейсы, — значит я не та глубоководная рыба, которой себя считаю.

У меня нет данных, подтверждающих предположение, что на Амхерст свалился мешок или бочонок, но, подозреваю, что мешки и бочки, оставшиеся после наших кораблекрушений, тоже будут не слишком похожи на мешки и бочки к тому времени, когда достигнут океанского дна; и что если мы получим сведения о падении волокнистых материалов, которые могут оказаться бумагой или тканью, нам придется удовольствоваться достаточно нелепыми сообщениями.

«Протоколы Королевской Ирландской академии» (1-379):

В 1686 году рабочий, доставлявший воду из пруда в семи немецких милях от Мемеля, вернувшись на работу после обеда (за это время прошел снегопад с сильным ветром), нашел землю вокруг пруда устланной массой черных листков, и человек, живший поблизости, рассказал, что видел, как они летели по ветру вместе с хлопьями снега.

Некоторые из этих пластин были величиной с крышку стола. «Масса была влажной и издавала неприятный запах, напоминающий запах гниющих водорослей. После высушивания запах исчез».

«Линия разрыва волокнистая, как у бумаги».

Классическое объяснение:

Подняты с одного места, опустились в другом.

Но что было поднято смерчем? Разумеется, мы, промежуточники, допускаем, что будь то даже самые странные из предметов, доступных жителям самого странного из миров, где-нибудь на Земле обнаружатся такие же или, при субъективном описании, достаточно трудно отличимые.

Или что любая вещь в Нью-Йорке есть лишь иная степень проявления или иная комбинация свойств любой вещи из африканского селения. Новизна бросает вызов вульгаризации: напишите что-нибудь новое, и кто-то непременно укажет, что все это давно сказано трижды проклятыми греками. Существование представляет собой аппетит: пережевывание, попытка всякой вещи усвоить все другие, если они не были уже подчинены и усвоены более прожорливой пастью. Космический закон: эти ученые, подчинившиеся и покорившиеся Научной системе, должны в соответствии с принципами этой системы попытаться ассимилировать выпавшую в Мемеле субстанцию как некий известный земной продукт. На заседании Королевской Ирландской академии сумели найти земную субстанцию, довольно редко встречающуюся, но представляющую собой тонкое листообразное покрытие на болотистых почвах.

Она похожа на зеленый войлок.

Субстанция в Мемеле:

Влажная, угольно-черная, пластинчатая масса.

Однако болотная пленка распадается на хлопья и на линии разрыва видны волокна.

Слона легко спутать с бабочкой — у обоих есть хоботок Арахис неотличим от верблюда — если принимать во внимание только горбатость.

Беда с этой книгой в том, что в конце концов наступает состояние интеллектуальной скуки: нас уже ничем нельзя поразить. Мы с самого начала установили, что ученость есть лишь иная степень безмозглости, тем не менее поначалу нас поражают свидетельства их слияния. Мы считаем, что выступление профессора Хичкока, определяющего амхерстский феномен как гриб — весьма забавный научный водевиль, если оправдать его по обвинению в серьезности — или что в местности, где грибы настолько обычны, что за один вечер на глазах у публики прорастают три штуки, один только он, чужестранец на этой грибородной земле, узнал гриб, увидев нечто, похожее на гриб, если, конечно, забыть о том, как быстро тот превратился в жижу. То, впрочем, было сольное выступление: теперь перед нами — парад звезд. И это не просто ирландцы — это королевские академики!

Королевские ирландцы исключают «черноту» и учитывают волокнистость: и теперь для них изучаемая субстанция — «болотная бумага», поднятая ветром и упавшая вновь на землю.

Действие второе:

По словам Эренберга: «Обнаружено, что метеоритная бумага состояла частично из растительных волокон, частично из конфервы (водяного мха)».

Действие третье:

Заседание Королевской академии: стулья, столы, ирландцы. Представлено несколько хлопьев болотной бумаги.

Они состоят главным образом из конфервы.

Двойное исключение: или это метод согласования, которым так гордятся логики. Так, ни один логик не удовлетворился бы при сличении верблюда с арахисом одной горбатостью: он потребовал бы дополнительного подтверждения — например, что оба могут долгое время обходиться без воды.