Осколки миров

– Не скажу, – взбрыкнула Инга. – Я похоронила их в другом месте, и не позволю осквернить его прах. Он был хорошим человеком, а ты, дрянь, одумайся, Новая Москва на грани войны.

– Мы знаем и сможем одержать победу, – усмехнулась Гарпия, после чего неожиданно посмотрела ей прямо в глаза, – присоединяйся, я не буду предлагать дважды.

– К вам? – Инга выдавила кислую улыбку. – Ты убила моего мужчину, убила моих друзей, задружилась с тварью, которая не достойна ходить по земле… И ты предлагаешь мне присоединиться? – Инга плюнула в Агату, но не достала.

Та в ответ снова расхохоталась, каким-то странным безумным смехом, похоже, над её дурной головой тоже прилично поработали.

– Я знала, что ты откажешься, – заметила она, прекратив хохотать. – Завтра ты умрёшь. Амалия уже подписала твой приговор, тебя сожгут, и твой щит тебе не поможет. Мы знаем, как бороться с такими, как ты. Шала позаботится о том, чтобы ты не смогла этому помешать. Ты знала, что паломница может забрать у другой паломницы часть силы?

Инга вздрогнула, об этом она не слышала.

– Испугалась? Правильно, девочка, это будет очень больно. Шала обещала, что я ей буду ассистировать. А вот и она.

Инга никого вокруг не почувствовала, но уже отчётливо слышала шаги в коридоре, паломница отлично умела маскировать свое присутствие. Дверь в камеру распахнулась, на пороге стояла эффектная блондинка в дождевике, с которого продолжала стекать вода. Майор мгновенно подскочил к ней, на его лице было написано угодливое, слащавое выражение, такое мерзкое, что Ингу перекосило.

– Так вот ты какая, – заинтересовано глядя на прикованную девушку, произнесла гостья, отдавая дождевик Ермолину, который держал его как самую большую драгоценность.

Она была в броне паломниц, высокие сапоги на небольшом каблуке, юбка трансформирована в обтягивающие длинные стройные ноги штаны, а кираса – в нечто напоминающее корсет, едва прикрывающий грудь четвёртого размера. Единственное, что её выдавало, глаза – странные, два тёмных зрачка без всякой радужки. Блондинка подошла ближе, не отрывая взгляд от закованной пленницы.

Инга присмотрелась повнимательней и поняла, что она не так молода, как ей показалось в видении. Внушительнице было около сорока, но она умело поддерживала свою юную красоту. Паломница несколько раз прошлась туда-сюда, не сводя взгляда с Инги, и та почувствовала, как начинается давление на мозг, как её противница пытается подавить волю.

– Погоди, – взмолилась девушка. – Ответь, зачем тебе нужна гибель моих друзей?

Блондинка несколько секунд молчала.

– Ты встала у меня на пути, ты появилась очень не вовремя, я почти была готова взять власть тут, когда вы явились. Правда, при этом вы очень удачно избавились от Агаты. Благодаря ей, я знала о твоих сильных и слабых сторонах. Кроме того, ты убила несколько моих сестер, за это ты должна была испытать боль потери. Я чувствовала каждую смерть, что принесла ты, и я заставила заплатить тебя за это. Но ты гораздо ближе к нам, чем к людям: я не чувствую в тебе сожаления, печали, горя, похоже, не так сильно ты их и любила.

Тут глаза паломницы расширились, она замерла, и … Ингу словно кувалдой огрело, она даже не успела выставить щит или как-то помешать внушительнице, её сознание вылетело из неё, словно пробка от шампанского, которое взболтали. Поздно было давать отпор, паломница была опытной, она рылась в её воспоминаниях, как в книге, легко перелистывая страницы. Инга не могла ей ничего противопоставить, только наблюдать, как эта тварь копается в самом ценном. Вот их первая встреча с Всеволодом, когда она только выбралась из загона инквизиторов и увидела его на привале. Отчаянье и боль потери от гибели матери. Опустошение, когда она выстрелила в Буракова. А вот их первый поцелуй возле храма паладинов. Бой с паломницей в воинской части. Первая ночь с мужчиной, которого она безумно полюбила… Но паломницу интересовало другое: теперь она знала о плане девушки и остальных.

Инга пришла в себя резко, словно чья-то рука, сжимающая горло, разжалась, и она снова смогла дышать. Паломница была в ярости, она затравлено металась по камере, пытаясь решить, что делать дальше.

– Сдавайтесь, – предложила Инга.

Агата не понимающе смотрела на свою напарницу. Майор обеспокоенно взирал на свою госпожу. Впервые Инга уловила в нём нечто человеческое, проблеск сознания, до этого момента он был куклой, но сейчас в его подправленной голове зашевелились какие-то мысли. В его руке появился пистолет, лязгнул затвор, после чего Ермолин выскочил в коридор, правда, вернулся почти сразу, отрицательно покачав головой.

– Там никого нет, – бросил он.

– Что происходит? – не выдержала Гарпия, она начала паниковать, надменность с неё слетела, словно пух с одуванчика. Она всегда была мягкой, компенсируя это жестокостью, но стоило надавить, и Агата терялась.

– Заткнись, – бросила Шала, – мне нужно подумать. – Она посмотрела на Ингу. – Когда они придут?

– А мне почём знать? – ответила та. – Им, по идее, вообще не нужно приходить, достаточно держать вас тут.