Осколки моей души

И в этом сладостном безумье,

Я перестану счастье ждать.

Мне больше не страшна простуда,

И грусть с печалью – не страшны.

Я больше вспоминать не буду,

Что это небо для любви.

Закрыть глаза и не смотреть.

И пусть меня снега заносят.

И даже если ты, попросишь.

Я больше не хочу смотреть.

Я так люблю тебя, но странною любовью

Я так люблю тебя, но странною любовью.

Как ветер любит трав седых – волну.

Как листопады любит – осень,

И дарит грусть холодному дождю.

Я так люблю тебя, но странною любовью.

И чувства эти, словно невпопад,

Я разбросаю гневно, шумно, вздорно.

А осень бросит удивлённый взгляд.

И мне порой нисколько не обидно, что ночи – страсть,

Ты даришь, но не мне.

Но я готова всё принять, как данность,

И эту ревность не всплакну во сне.

Я так люблю тебя, но странною любовью.

Любя других, и теша их собой,

Я понимаю, что такое – больно,

И вытираю слёзы рукавом.

Я так люблю тебя, но странною любовью.

Бываю я в любви растерянной и скромной,

Но только стоит взгляд твой различить,

Я таю, словно лёд, предутренний и ломкий,

Себя – тобой пытаясь насладить.

Дотронуться рукою можно

Дотронуться рукою – можно.

Но только очень осторожно,

Чтобы случайно не спугнуть.

Чтоб не обидеть ненароком,

Не тронуть струн его души.

Сказать ему возможно много,

Ты только чувства не проси.

Тихонько, на твоей ладони

Он будет сладко есть и пить.

Ему не надо слишком много,

Но надо всё ему простить.

В холодном сердце, без истерик,

Ещё храня желанья – впрок,

Он проживает жизнь в потерях,

Не замечая этих строк.

В другом, соседнем измеренье,

В гирляндах праздничных витрин

Он не заметил то мгновенье,

Когда в ладони угодил.

И хорохорясь, и взлетая,

Но, не решаясь – далеко,

Он до конца ещё не знает,

Что всё решили за него.

Душа замёрзла

Душа замёрзла.

Замёрзла так, что льдом покрылась,

Что снегом первым притворилась,

Что умерла…

Она боролась!

Не думайте, что в одночасье она решила,

что устала ждать.

Отнюдь!

Она надежды верной в себе таила истину

и суть.

Она любила, право, не случайно,

Как тень, прильнувшая к его судьбе.

Как листья клёна на прощанье она лежала

на его окне.

Она просилась, ласково и тихо,

Она стучала в мокрое окно,

Но он…

Но он её, увы, не слышал.

Ему всё это было – всё равно.

И вот тогда, когда осенний вечер туманом

лёг на девичью печать,

Она решила, что сгорели свечи, и ей себя

ни чуточку не жаль.

Она забилась в грани подсознанья,

в холодные и влажные углы,

В раскатанные лужи на асфальте,

В рассветные, белеющие льды.

В замерзший сок стареющего дуба,

И в иву под его окном,

В его случайную, растерянную скуку,

В его мечты, что были только сном.

И вот тогда она совсем замёрзла.

В мечте его, она себя не встретив, совсем ушла.

Над миром, словно ветер, последний раз

поплакала душа.

И до весны, все позабыв приличья,

Всю боль на миг вселенной обнажив,

Она разбилась, как стекло, на льдинки,

Седой зиме ворота растворив.

Я тобой дышала

Я тобой дышала, слова шептала,

Моё тепло тебе отдавала.

Сердце твоё удар за ударом

От любви моей не отставало.

Устало! Оно устало!

И встало!

Птица вскрикнула в тишине

растрёпанной и ввысь ушла,

Но и там она тебя не нашла.

Плакала, плакала!

Пламенем взметнулась,

Пеплом отряхнулась.

Я с тобой дышала, слова шептала,

Моё тепло тебе отдавала.

Всю себя на тебя променяла.

На слова любви заклинала.

Устала, но снова встала.

И меня, для тебя – не стало!

Я часть тебя

Я часть тебя. Я растворяюсь.

Скольжу по венам с новой силой.

Стрелою в сердце я вонзаюсь.

Копьём любви, мой друг,

Мой славный, милый!

В прохладный вечер я тебя согрею.

Жара дурманит ум,

Я притворюсь дождём.

И тусклый свет луны унылой

Я разожгу немеркнущим огнём.

Я часть тебя. Я растворяюсь.

Уже не отражаюсь в зеркалах.

Но, чёрт возьми! Я всё ещё стараюсь

Себя не потерять, не раствориться в прах.

Не разлететься с бестолковым ветром.

И не осесть на выжженной траве.

Но растворюсь, как в омуте к рассвету.

А ты опять не вспомнишь обо мне.

Канаты тянули к краю

Канаты тянули к краю.

Я больше не понимаю,

Живу или умираю,

Или летаю.

И вечность в моих ладонях.

И грудь захлебнулась в стоне.

И воздух горячий до боли,

С запахом крови.

Я тихо молю – Пощады.

Я громко кричу – Не надо.

Я слёзы свои считаю,

Глотками прохлады.

Всё стихло.

Всё смолкло.

И даже ветер.

Разломлено расстоянье.

Потухли свечи,

Разрушив – канаты, сети.

И боги послали вечер.

И звёзды, как щёлк на плечи.

И скрипка мне сердце лечит.

Немного и я усну,

Любовь, отпустив свою.

В надежде смотря на время,

Чтоб снова попалась в плен – Я.

Чтоб снова стать угощеньем,

Отдав тебе душу мою.

Дождь на мокром стекле написал – Ждёшь!

Дождь на мокром стекле написал – Ждёшь!

Несколько строк на промокшем листе —

Ты не уснёшь.

На растопленный воск, отпечатками губ —

Вопрос.

Отчего столько лет до меня ты идёшь. —

И что ж?

Ни слезы, ни мечты, ни любви – Только

тихая грусть.

Только дождик немой у меня за окном —

И пусть.

Я устать не смогу, я прикована взглядом

к дождю.

Не могу не любить, только сердце своё

сторожу.

И всё жду! И всё жду! И всё жду!

В клетке…

Она в тебе, как в клетке, билась.

Хотела жить, богам молилась.

Тебя просила отпустить