Осколки наших грез

– Надя выбрала признаться? – спросил я, не скрыв удивления.

– Знаешь, она как и я стала заложницей денег и власти. Но симпатия к тебе победила. Не спеши винить затравленную провинциалку. Уверен, она сделала выводы, и письменный доклад тому крепкое подтверждение.

– А что насчёт тебя? – хмыкнул я, язвительно оскалившись. – Тоже воспылал ко мне симпатией, старый извращенец?

Павел улыбнулся.

– Не совсем. Ты мне по-прежнему неприятен… Однако я борюсь не за тебя, а за маленькое государство. Так вышло, что голова «Эдема» знатно прогнила. К тому же, я хочу побороться за хрупкую девушку, что самого начала воевала в одиночку. Твои ночные рассказы о ней меня здорово вдохновили. Благо, что она весьма сообразительна и ни за что тебя не простит. Меня здорово подогревает эта мысль.

Он говорил о Снежане.Проклятье, зачем он говорил о ней?

– Так ты не клоун? – спросил я. – То есть клоун, но не тот?

Лоб мужчины взялся складками.

– Да, ты верно подметил, Матвей. Я не школьная повариха. А действующее лицо. И позволь действовать в твоих интересах, пока я не передумал.

– Что мне нужно делать?

– Перечитай на досугеэто, – красная папка легла на скамью. – Если ты не станешь задавать лишних вопросов и будешь действовать по инструкции, то уже «завтра» окажешься дома. В том «Эдеме», который будет оправдывать своё имя.

– Время! – послышалось за дверью, и мужчина пошагал на выход.

Перед тем как переступить порог, он оглянулся.

– Один вопрос… Читать ты хотя бы умеешь?

– Пошёл ты к черту, Паша.

Глава#35

– Янковский! На выход! И даже не думай брыкаться!

Спустя несколько мучительных дней я снова увидел солнце. Был весомый повод сомневаться в намерениях Павла, но он не солгал. Мужчина встретил меня у ворот изолятора и попросил пройти к серебристой иномарке. Моё удивление возросло в сотню раз, когда я оказался в салоне. На пассажирском кресле сидела Янковская.

– Мама? – вырвалось вместо приветствия.

– Рада, что память тебя не подводит, – улыбнувшись, она провела пальцами по моей щетинистой скуле. – Больше никогда так не делай, иначе я сильно обижусь.

– Что… Зачем ты здесь?

Я добросовестно изучил начинку дела, но клянусь, ни на одной странице не упоминалось о матери. Ряженный нарочно недоговаривал.

– Разве так встречают мать после долгой разлуки? – поморщилась Александра. – Паша всё мне рассказал. Без моей помощи вам не обойтись.

– Паша?! – поперхнулся я. – Какого хрена?

Мой взгляд пронзил водителя, и тот поспешил оправдаться.

– Не волнуйся, Матвей. Всё под контролем. Учитывая твой нрав, мне нужен был тот, кто способен тебя усмирить. Словом, исключить риск провала операции.

– Как ты смеешь ввязывать мою мать, кретин?

– Александра выступит в роли переговорщика, и только.

– И только?И только?!

– Поверь, она единственная, кого станет слушать госпожа Лебедева. Это женская психология, я здесь не при чём.

– Да ну? Чист, как сопля ягнёнка.

Выругавшись, Янковская обратилась ко мне. Её лицо стало строгим.

– Значит так, сынок. Я взрослая состоятельная женщина и могу сама решать, как мне поступать. У нас нет времени на твои капризы. И если ты не согласен, то выматывайся из машины и катись к чертям, – она задержала на мне грозный взгляд и спустя секунды молчания, смягчилась: – Полагаю, вопросов больше нет? Чудно.

* * *

Гостиная Лебедевых мало чем отличалась от других гостиных «Эдема». Роскошная и выдержанная. От блеска наполированной посуды слезились глаза, как и от  хозяйки дома. Я считал удары каблуков о мраморный кафель, которые становились всё торопливее.

– Какой абсурд! – задыхалась Елена Лебедева, мечась по комнате под пристальным гнётом нашей троицы. – Я не смогу это сделать! Пожалуйста, не заставляйте меня. Ведь должна быть масса других вариантов.

– Наверняка такие имеются, – согласился Павел, – на их выработку уйдут недели. А повторные выборы пройдут уже завтра. Вся надежда на вас, Елена.

Женщина побледнела. Оставив манеры, она закурила длинную сигарету.

– Если я пойду против мужа и сына, то кем я после этого стану?

– В первую очередь ты отвоюешь честь дочери, – подключилась Александра. – Послушай, дорогая, мне понятны твои смятения, но такие как Платон не заслуживают права находиться на посту. Я могу предположить, что Авдей запутался, в силу своей юности, но Альберт знал обо всём и смолчал. После этого он не заслуживает заботы о его чувствах. Не заслуживает зваться мужем. Низость – его жена.

Елена выдохнула. Клубок дыма превратился в идеальное кольцо.

– Это ещё не доказано. Снежана не объяснилась. Ведь ей действительно могло показаться. Как быть тогда?

Она в своём уме? Ставит под сомнения слова дочери? Удивительно, что Снежана была частью этой подлой семьи.

Я до хруста сжал кулаки, а следом почувствовал мужскую руку на плече. Тем самым Павел настоятельно просил меня не дёргаться.