Осколки неба

— Я думаю, в восемь тридцать будет нормально, — вместо Лизы ответила Маша. — Тут до нашей конторы полчаса всего.

— Хорошо. Тогда я встаю в семь, иду в душ, как выхожу, бужу тебя, сам сажусь завтракать. Ты выходишь — я заканчиваю завтракать, ты садишься.

— Я обычно не завтракаю…

Лицо Володи расплывалось, но Лиза все-таки смогла рассмотреть его скептическую улыбку.

— Боюсь, пока ты живешь у меня, тебе придется завтракать.

— Это почему?

— Он же врач, — ответила Маша таким тоном, будто бы это все объясняло.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Денис проснулся от того, что кто-то настойчиво его тряс. Голова разламывалась, в висках будто барабаны стучали, а во рту вообще целая армия мышей скончалась.

— День. Деня-я-я, — в голосе матери отчетливо слышалась паника. — Деня, проснись.

— Уже, — прохрипел он, разлепляя глаза. Вокруг все расплывалось.

— Слава богу, — Ольга Николаевна вздохнула с облегчением. — Я думала, что… Ты не ранен?

— Что? — он поднял руку и потер слезящиеся глаза. Легче не стало. — Ты о чем, мам? Я просто перебрал вчера сильно.

— Это я по запаху поняла. Но почему покрывало все в крови? Ты лежишь, а под тобой какие-то кровавые пятна. Или это не кровь?

Секунд пять Денис морщился, пытаясь понять, о чем говорит Ольга Николаевна. Потом все же опустил голову, посмотрел на покрывало… и его накрыло. Накрыло до такой степени, что показалось — сердце остановилось. Он даже протрезвел сразу.

Нет. Нет, нет, нет. Это же… не может быть правдой. Это сон, дурной сон. Не мог он… Лизу…

— Где Лиза? — спросил Денис, поднимая голову. Посмотрел на Ольгу Николаевну — а она смотрела на него, и глаза ее постепенно наполнялись пониманием… и страхом.

— День?..

— Мама, — он вскочил, схватился за голову — затошнило. — Черт, где мой мобильник? Где Лиза?

— Я не знаю, — Ольга Николаевна тоже сорвалась на крик. — Не знаю.

Денис, ругаясь, метался по комнате — телефона нигде не было. То ли стащили в той пивнушке, где он вчера бухал после разрыва с Кирой, то ли сам посеял.

— День… Ты… — Голос у матери дрожал, срывался. — Ты…

Она явно не могла спросить то, о чем думала.

— Я был пьян, — ответил Денис глухо. — Я не соображал. Мы с Кирой вчера расстались. Я ее… поймал с поличным, скажем так.

Да уж, выходящий из их — точнее, из ее, — квартиры мужик и полуголая Кира, целующая его на прощание — сомнительное зрелище. Они поругались, поорали друг на друга, а потом Денис пошел и напился.

Возвращаться к Кире было невозможно, и он вернулся сюда.

— При чем тут Лиза? — почти прошептала Ольга Николаевна.

— Ни при чем. — Во рту стало еще противнее, чем было, хотя казалось, что противнее уже некуда. — Она просто… попала под горячую руку. Мам, дай телефон, пожалуйста. Мне нужно ей позвонить. Я боюсь, она может что-нибудь с собой сделать.

Последний раз Денис видел такое выражение лица у матери в тот день, когда ей сказали, что ее муж умер, не приходя в сознание.

— Ты ее изнасиловал? — выдохнула она резко, зло, и глаза блестели от невыплаканных слез.

Денис не смог ответить "да" — просто кивнул. Ольга Николаевна несколько секунд молча смотрела на него, а потом шагнула вперед и изо всех сил ударила по лицу. Так же молча развернулась и вышла из комнаты.

Вернулась она через минуту, почти кинула в него свой телефон и вновь вышла. Причем не только из комнаты, но и из квартиры тоже.

Денис начал звонить Лизе — раз, другой, третий… Она не брала трубку. Тогда он написал ей в вацап. Но практически сразу заметил, что в приложении перестало отображаться время Лизиного последнего посещения — значит, она добавила номер Ольги Николаевны в черный список. Наверняка и его номер тоже.

Хоть бы она ничего с собой не сделала…

Ольга Николаевна тем временем, захватив из дома записную книжку с номерами телефонов — она по старой советской привычке до сих пор записывала все номера вручную, не доверяя технике, — бегала по двору, просила мобильники у местных мамочек с колясками и набирала номер Лизы. Она надеялась, что девочка ответит хотя бы на незнакомый звонок, но Лиза продолжала молчать.

Тогда Ольга Николаевна позвонила Вере. Сестра Лизы разговаривала совершенно спокойно — значит, не в курсе. И непонятно было, радоваться этому или нет. То ли Лиза просто еще не успела рассказать, то ли… жива ли вообще ее девочка?..

Вера перезвонила минут через пять.

— Лиза сказала, что с ней все в порядке, — произнесла она, и Ольга Николаевна почувствовала, как от облегчения ноги становятся мягкими, словно вата. Они совсем перестали ее держать, и она медленно опустилась на лавочку возле подъезда. — И будет в порядке. Просила передать. Чтобы вы не волновались.

— Спасибо огромное, Вера, — прошептала Ольга Николаевна. — А… как у нее голос?

— Да ничего. Напряженный только немного. Как я поняла, они с вашим Денисом поссорились. Вы не переживайте, — продолжила Вера сердечно, — помирятся.

Помирятся… Ольге Николаевне очень хотелось в это верить, но увы — она понимала, что после такого невозможно помириться. Да, Лиза никогда в жизни не пойдет в полицию, но это не значит, что она захочет мириться.

— Да. Спасибо.