Осколки памяти

— Да кто в этом будет разбираться? Даже если меня понизят в должности или и вовсе уволят, все равно будут говорить, будто я — продажная девица.

Он накрыл мою ладонь своей и спросил с неожиданной яростью:

— Кто?

— О чем ты?

— Кто посмел так говорить о тебе? Раньше, когда ты встречалась с Хекстоном, да? Кто, Николь?

Рот наполнился вязкой горечью. Рассказать ему? Поведать о том, как офицеры Управления заключали пари на то, кто первый уложит меня в койку? Как каждое мое появление сопровождали смешки, перешептывания, а то и скабрезные реплики? Как Гарольд Деннис пытался зажать меня в темном углу, а на следующий день Лоренс подписал приказ о его увольнении? Как Гудвин, морщась, смазывал вонючей мазью содранную кожу на костяшках, а до меня лишь спустя неделю дошли слухи, что он избил Денниса до полусмерти и сам едва не загремел под следствие? Рассказать обо всем этом? Да ни за что.

— Все в прошлом, Реймонд. Кто там что говорил, я уже не помню, но повторения не хочу.

Мне показалось, что он не поверил. Посмотрел подозрительно, сжал и разжал кулак, но допытываться не стал. Только бросил глухо:

— Хорошо, подбрось меня до "Континеталя".

* * *

Гудвин вломился в мой кабинет без стука.

— А если я занята?

— Брось, Донн, чем ты можешь заниматься, если никаких новых дел, где требуется ментальное обследование жертвы, на нас, слава всем богам, не свалилось, а по старым, будь они неладны, нет никаких подвижек? К тому же обе руки у меня заняты, а стучать в дверь ногой я нахожу невежливым.

И он поставил на стол два стакана с мутно-коричневой жижей, которую в нашей столовой выдавали за кофе.

— Подольститься решил?

— А то. У меня еще крекеры есть и сыр, сейчас принесу.

— Не надо, — остановила я его. — Я не голодна. Лучше рассказывай, с чем пришел. Я сегодня добрая, могу и не отказать.

Напарник оживился.

— Тут такое дело, — поведал он мне, отпив глоток притворявшейся кофе дряни, — вроде бы и не твой случай, но взглянуть не помешает. Мужика взяли прямо над трупом с орудием убийства, раскрыли по горячим следам, тебя не привлекали, но сдается мне, что-то здесь нечисто.

Я заинтересовалась.

— А если подробнее?

— Можно и подробнее. Слушай.

Майкрофта Фингела арестовали вчера. В Управление поступил вызов из "Бриллиантового дождя", ночного заведения средней руки. Два посетителя повздорили, завязалась драка, и один драчун убил другого. Прибывшие по вызову полицейские ожидали увидеть разгромленный зал, перепуганных девиц, рвущихся из клуба посетителей, заламывающего руки и вслух подсчитывающего убытки причитающего управляющего. Ничего этого не было. В зале царила полутьма. На сцене извивалась красноволосая девица в длинном блестящем платье, обтягивающем ее пышные формы так, будто вот-вот треснет по швам, нашептывала в микрофон пухлыми алыми губами незамысловатую песенку о любви. Официанты споро сновали между столиками, разносили заказы. Посетители пили, ели, внимали хрипловатому шепоту певички. Управляющий присутствовал, но биться в истерике не спешил. Выглядел несколько взволнованным — и все.

— Прошу вас, сюда, — захлопотал он и открыл дверь в небольшой коридор, устеленный коврами. — У нас здесь частные кабинеты.

Стало понятно всеобщее спокойствие — убийство произошло вдали от посторонних глаз, за грохотом музыки никто в зале не услышал шума и криков. "Кабинет" оказался небольшой комнатой, которую почти полностью занимала огромная кровать. На алом покрывале выделялись мокрые пятна. Гудвин притронулся к одному из них, и его пальцы окрасились красным. Кровь. Впрочем, ошибиться не давал и запах, тяжелый, густой, противно-сладковатый, от которого тошнота подкатывала к горлу.

— Где?

Управляющий сглотнул и указал на неприметную дверцу. На светлом полу крохотной ванной комнаты лежала обнаженная блондинка, вся исполосованная ранами. От ее тела в комнату тянулся кровавый след.

— И кто ее?

Управляющий отвел взгляд от трупа и глухо ответил:

— Клиент. Мои парни его заперли в соседней комнате. Услышали вопли, выломали дверь, ну и…

— Я так понимаю, услышали не сразу? — ядовито спросил Гудвин, разглядывая изувеченное тело.

Управляющий смутился.

— Мало ли, отчего девки орут. Некоторые посетители любят, когда кричат. Но Ванда завывала не переставая, вот ребята и решили вмешаться. Ворвались — а тут такое. И этот псих с ножом. Хорошо, не растерялись, скрутили его.

Гудвин поморщился.

— Ладно, показывайте, где ваш ненормальный.

Майкрофт Фингел сидел, свесив окровавленные руки между колен и уставившись в стену остекленевшим взглядом. Кажется, он даже не понял, что происходит, когда не его запястьях защелкнулись наручники…

— И что тебе не нравится? — спросила я, выслушав напарника. — Вроде бы все понятно. Как-то многовато сумасшедших на один наш город, конечно, но этот Фингел больше никого не убьет.

Джон встал, прошелся по кабинету, запустил пятерню себе в волосы и взлохматил их.

— У меня ничего нет, — признался он. — Ничего, кроме внутреннего чутья, которое вопит, что дело нечисто.