Осколки памяти

Как-то Феня увидела, как из земли возле бани вылез маленький слепой кротенок с растопыренными лапками. До этого она ловила только мышей и приносила их в дом, заставляя жену кричать от испуга. Кошка ударила кротенка по голове лапой, и тот замер. Феня долго и пристально смотрела на него, а устав от этого занятия, повернула голову в сторону дерущихся невдалеке воробьев. В этот момент кротенок рванулся к норке и мгновенно исчез. Феня долго и бесполезно рыла землю, потом до самого утра лежала возле норки, караулила, но крот так и не показался.

Как-то незаметно Феня стала совсем взрослой кошкой и начала изводить нас криками по ночам, требуя отпустить на любовные свидания. Она превратилась из чисто белой в серую с тигриными полосами по бокам и мордочке. Только на кончике хвоста осталась небольшая белая кисточка.

Наконец, устав от кошачьих криков и жалея нашу Фелицию, решились на операцию по стерилизации. Кошка после операции сразу превратилась в равнодушное и лишенное ярких чувств животное. Мне было ее бесконечно жаль, но со временем я привык к тому, какими мы, люди, можем быть сволочами.

Поначалу Феня часами молча лежала дома на диване и с укором глядела на нас. Потом стала выходить на балкон, а жили мы на третьем этаже, и часами смотрела вниз, оживляясь лишь, если рядом садились нахальные воробьи и голуби. И вдруг Феня исчезла. Окно на балконе было открыто, мы подумали, что она увлеклась очередной птичкой и прыгнула. Внизу был асфальт, но там никого не было, и всегда сидящие возле дома старушки и бегающие дети ничего не видели.

Мы обошли больше двадцати домов вокруг, везде расклеивая объявления о пропаже кошки. Позвонил сосед сверху и сообщил, что видел Феню под низкой подвальной решеткой соседнего подъезда, как она туда протискивалась. Потом позвонил охранник из соседнего большого дома, который видел, как наша кошка прыгнула в подвал. Она ушла, видимо, смертельно обидевшись, что мы такое с ней сотворили…

С трудом добились мы возможности открыть подвал, стали его обыскивать. В темноту подвала я направил свет электрического фонарика и долго звал Феню по имени. Свет фонарика отразился в глазах кошки, они светились, и мы поняли, что Фенечка здесь. Три недели подряд ежедневно приносили еду и воду и спускали на веревочке в подвал. Только через три недели мы дождалась, когда кошка подошла вплотную к подвальной решетке, и смогли поймать ее. Феню помыли, покормили, больше суток она спала. Худенькая, но с такой же непримиримой звериной оппозицией.

Время шло, мы поменяли дачу поближе к городу, и все так же возили Феню с собой на автомобиле, в той же переносной коробке. Только в поведении нашей гордой кошки появились особенности: как только мы начинали собираться на дачу, она пряталась в квартире. Долго звали ласковым и любимым ее выражением: «Феня, кушать!». Бесполезно, ни звука она не издавала, тишина. Тогда проводили в квартире тотальный обыск. Находили ее в самых неожиданных местах: под диваном, куда и руку не просунешь, или в шифоньере на полке за бельем. Выковыривали из-под дивана клюшкой, несмотря на утробный, дикий вой.

На даче Фелиция сразу ныряла в подвал через дырку в полу, часами молча сидела в подвале, в холоде и темноте. Вылезала без добычи только поесть, затем снова тяжело протискивалась в дырку и спрыгивала в подвал. Это было любимое ее место и занятие: сидеть, вращая ушами, и наслаждаться уединением, шорохами и странными звуками.

Потом все же выходила во двор и наблюдала, что происходит вокруг. На высоком шесте я закрепил когда-то скворечник, и мы с ней любовались скворцами. Прилетев, те садились на провода и долго ждали, пока незваный гость их скворечника — воробей — отлучится из-за неизбежного голода. Занимали скворечник до осени, выкидывая из него воробьиное имущество, перья, пух.

Однажды ярким солнечным утром мы с Феней наблюдали настоящий Гимн Жизни. Сидя на проводах возле дома, скворчик мелко хлопая крыльями, глядя на солнце, издавал громкие трели, радуясь Родине, теплу и весне. Через некоторое время из скворечника стал доноситься громкий галдеж скворечной детворы, требующей еды. Оба скворца, скворчиные мама и папа, ненадолго улетали и приносили птенцам что-то в клюве. Гвалд птенцов вызывал у Фени охотничий зуд, и она часами не отводила от скворечника глаз. Пришлось набить на шесте со скворечником гвозди под углом, чтобы она не смогла до него добраться. После неудачных попыток добраться до птичек и нескольких падений, кошка перестала обращать на скворцов внимание.