Осколки под стеклом

— Мне сделали укол, — оповестила трубка тем же самым удивленным голосом. — Нашли пьяную… сначала в милицию. Потом зачем-то в больницу. И там усыпили. Или… или я еще проснусь?

— Нет, Стелла, — сказал Крис. — Не проснешься. Иди, отдыхай. Таким, как ты… у нас мягко стелят.

Повесив трубку на рычаг, он поднялся на ноги, стряхнув с себя все признаки перевоплощения.

Высокий, помрачневший, долго ходил по квартире из комнаты в комнату, темными страшными глазами глядя в черноту, не освещаемую больше ничем.

Утром он решился. Накинул на себя неприметную личину паренька-невидимки — серые глаза, пепельные коротенькие волосы, острые лопатки и лицо без малейшей запоминающейся черты. В таком виде и вышел на улицу, морщась от ожившего яркого солнечного света.

Зима отступила окончательно. Асфальтовые проплешины ширились, обнажилась желтая проволока прошлогодней травы. Таяло, но на кладбищах — Крис знал, — снег всегда лежал долго.

Он купил в цветочном ларьке крупные блеклые розы.

Девушке? Ах, две… Извините.

По пути прикинул — точно ли сейчас носят на могилы по два цветка или ошибся, перепутал…

Кладбище лежало под грязным снежным одеялом. Утоптанный грязный наст предательски скрипел под ногами. По узким проходам между оградок-пик пришлось пробираться аж на другой конец, на пригорок, под которым тихонько волновалась березовая рощица, тоже неприятная на вид — голая и в угольных язвах.

Чуть поодаль на дороге стоял желтый автобус с круглыми боками. И еще один.

Крис не стал подходить ближе, к группке людей, сейчас торопливо забрасывающих только что опущенный в яму гроб мерзлыми земляными комьями. Ему померещилась среди них грузная фигура священнослужителя, а эту братию Крис не любил и предпочитал не попадаться им на глаза, поэтому открыл калиточку в очередной оградке и присел на низкую лавочку.

Он долго сидел неподвижно, опустив глаза. Крупные бутоны на коротких стебельках принялись разворачиваться на весеннем солнце. Пепельно-розовые лепестки медленно обнажали глубокую сердцевину цветка. Крис увлекся зрелищем и почти забылся.

Отвлекся он только для того, чтобы поздороваться с обитателем могилки, у которой он остановился переждать долгий и неприятный обряд захоронения.

Тот, видимо, отлично устроился, раз выглянул из-за креста сразу же, как уловил чужое присутствие на своей территории.

Покосился черным глазом — не узнал.

— Здравствуй, — сказал Крис. — Я ненадолго.

Черный глаз закрылся. Располагайтесь.

— Спасибо.

И Крис снова опустил глаза, наблюдая за медлительными движениями роз.

Когда автобусы поползли по просохшей дороге, Крис поднялся и зашагал к нужному ему месту. Он знал, что найдет там Игорька, и не удивился, увидев припавшую к свежему холмику маленькую жалкую фигурку. Подойдя ближе, Крис увидел светлый затылок, отмытый от краски, черный воротничок рубашки, обхвативший беззащитную шею, побелевшие костяшки пальцев и страшный багровый кровоподтек на скуле.

Игорек поднял голову. Крис присел на корточки, положил свои розы к подножию мохнатого венка.

Игорек смотрел на него и сквозь него — с досадой и непониманием.

— Мне нравились ее стихи, — сказал Крис.

Непонимание расширило зрачки Игорька. У него и на губах сохранились отметины недавней драки — или, скорей, избиения.

— Что с ней случилось?

— Говорят, алкогольное отравление, — глухо сказал Игорек, убирая руки от холмика.

Крис покачал головой.

— Надо же… Женский слабый организм.

— Чушь все это, — отрезал Игорек и выпрямился.

Крис внимательно заглянул в его глаза. Голубые, прозрачные, они явно смотрели куда дальше, чем положено человеку.

— Почему — чушь?

— Тебе какое дело? — Игорек все так же смотрел куда-то сквозь. Выражение его лица стало напряженным, красные и багровые полосы потемнели, словно готовясь пролиться кровью.

Он наклонился, поправил выбившуюся из венка веточку и развернулся.

— Потому что она спит, верно? — негромко сказал Крис ему вслед, и Игорек остановился. — Потому что ты знаешь правду.

Игорек не обернулся. Он стоял, согнув узкие плечи, и пальцы его то сжимались, то разжимались.

— Пойдем побродим по кладбищу, Игорь, — предложил Крис, тоже выпрямляясь. — Посмотрим, что тут и как. Только не нервничай и забудь о том, что ты можешь быть не прав. Ты теперь всегда прав. Недоглядели мы с Кайдо…

— Ты больной, что ли… — с ненавистью выговорил Игорек.

— Больной сейчас ты, — отозвался Крис. — И если ты не будешь меня слушаться, то вскоре будешь смотреть на жизнь из больничных окон. Ты психопат, шизофреник и обладатель навязчивых идей о собственном всемогуществе. С последним диагнозом соглашусь даже я. Что ты собрался сделать? Написать в газету? На телевидение? Прибежать в милицию, прокуратуру? Вперед, Игорь. Но учти, что я предлагаю помощь только один раз, и даже авоськи с мандаринами ты потом в своем отделении для буйных от меня не дождешься.

— Но я ведь действительно знаю… — последнее слово Игорек выговорил бережно, словно не веря еще, что великое знание посетило именно его.

— А я не верю, — спокойно ответил Крис. — Иди и убеди меня.

Игорек наконец развернулся. Поджал губы.

— Я не обязан перед тобой…