Осколки Прошлого

А через секунду, кристалл который Лил подкинула до этого вверх приземлился ей прямо на лоб, а потом свалился на землю, в снег. Лил чертыхнулась и, забавно и по-доброму ругаясь, принялась ловко слезать с дерева. Леветировать она не стала.

Я не выдержал и тихонько захихикал, такой смешной мне показалась вся эта ситуация.

- Тебе смешно! - запыхавшись сказала Лил, когда слезла с дерева, - А это штука, между прочим, бьется довольно больно.

И она комично потерла свой лоб ладонью. Я не выдержал и засмеялся в полный голос. Моему счастливому смеху вторили голосистые пичуги с деревьев и шелест листвы.

И пусть это было по-девчачьи, пусть я до этого так никогда не делал ... Но я бросился к Лил в объятия.

****

Я был дома уже целую неделю. Из пансионата меня выписали через несколько дней, и я теперь жил в таких знакомых и родных стенах моего собственноручно построенного дома.

Здесь ничего не изменилось. Моя комната осталась такой же, какой и была, когда я покинул ее три недели назад. Несколько звуковых кристаллов, вперемешку с листами папируса и карандашами, лежали на столе. Моя драгоценная установка разве что только чуть-чуть покрылась пылью. А незаправленная кровать и пятно пролитого кофе на любимом лиственном ковре мигом напомнили мне, каким я бываю неряхой по выходным.

Как будто только что ушел отсюда. А кажется - прошел целый год.

Как только меня выписали, Лил мигом настояла на продолжении наших занятий и переделала все расписание и список предметов, чтобы закрепить мои внезапно вспыхнувшие навыки. Лил добивалась этого долгих четыре года, и не хотела случайного регресса.

Памятую о своих мыслях, еще там, в Лагере, я занимался очень прилежно, благо теперь все упражнения, которые раньше являлись непреодолимой преградой, теперь выполнялись влет. Лил, естественно, увеличила нагрузки и сложность, но теперь это не было железобетонной стеной, а нормальной и хорошей тренировкой.

Я так никому и не рассказал, что видел там, в кристалле. Да, мне хотелось объяснения произошедшему и внезапно проснувшимся способностям, но я так и смог заставить себя рассказать никому о том, что пережил.

Шрамы от царапин на руках так и остались, хотя их не раз пытались залечить. Но на следующий день, они неизменно появлялись заново, как ни в чем не бывало.

То чувство легкости и свободы, которое владело мной в пансионате, по приезду домой, стало проходить. И в последнее время, по ночам, мне начали сниться кошмары.

Снова та пещера. Снова глаза моей матери и ее голос, полный мягких неразборчивых слов. Иногда снился Стэн. Он всегда рассказывал мне какую-то интересную историю, а потом вдруг просто исчезал посередине рассказа, на полуслове. И вместо него появлялось темное облако пыли, которые наступало на меня и облапливало со всех сторон. Я пробовал бежать, но у меня никогда не получалось. И я просыпался в поту, чувствуя, как зудят царапины на руке.

А днем, все становилось в порядке. Вместе с рассветом и солнцем, во мне расцветало хорошее и рабочее настроение, и я с облегчением забывал ночные кошмары. Хоть мир мой сузился до привычных размеров, меня это пока устраивало.

Иногда я ловил странный взгляд Лил, когда она смотрела на меня. Наверное, она что-то чувствовала, даже не смотря на то, что я до сих пор оставался закрыт от внешнего мира.

Она спрашивала:

- Артур, ты, правда, не помнишь, что видел, тогда, в коме?

На что я неизменно спокойно отвечал:

- Я точно не помню, что-то очень смутное. Не очень приятное, но смутное.

Лил делала вид, что верит. И в эту же ночь все повторялось.

Пещера, глаза матери. Стив. Грег. Стэн и Марта. Чертово облако живой темной пыли.

И так прошла целая неделя. Днем все хорошо, Лил гоняет меня так, будто готовит на чемпионат по футболу, а я охотно тренируюсь. Часто читаю книги как художественные, так и техническую литературу по специальности.

А позавчера днем, когда мы сидели в комнате, которую мы отвели под "класс", Лил неожиданно сказала:

- Мне придется уехать на пару дней. На работе аврал, нужно мое присутствие. Так что тебе придется побыть одному некоторое время.

Я немного удивленно глянул на нее.

- Лил, я почти четыре года живу практически один. Я думаю, выживу как-нибудь. В самом крайнем случае - проживу на землянике. Вон ее сколько растет.

Лил посмотрела на меня странным взглядом, который уже стал для меня привычным.

- Не буду скрывать, меня сильно беспокоит твое состояние.

- Почему это, - перебил я ее, - по-моему, все превосходно.

- Если бы я тебя не знала, я бы внимания на твое поведение не обратила бы. Но я тебя знаю, и потому говорю, - она посмотрела мне в глаза, - С тобой что-то не так, Артур. Ты слишком изменился. А резкие изменения, к плохому или хорошему, без разницы, редко бывают безболезненными. Тебе снилось опять что-нибудь?

- Ну подумаешь сны...

- Такие как у тебя - нет, не "подумаешь".

Я все-таки рассказал Лил о своих снах, которые снятся мне каждую ночь. Правда без деталей, понадеялся, что можно справиться с ними без этого. Лил просила, чтобы я скинул их мыслеобразы, но я упрямился.