Осколки прошлого

Вместо того чтобы пойти в ванную или остановиться на кухне, чтобы оставить отчаянное сообщение на автоответчике Ника, она вышла через заднюю дверь на улицу.

Она встала на террасе, закрыв глаза и пытаясь дышать. Свежий воздух как будто ослабил тугие веревки, стягивавшие ее грудь. Она посмотрела вверх, на облака. Увидела крошечный отблеск солнца за мостом Золотые Ворота. Утренний туман все еще укрывал Марин Хедлэндс. Воздух был прохладным, но она не хотела возвращаться домой за свитером.

Здесь остались следы присутствия матери: на кованом железном столике стояла кружка со следами губной помады Аннетт, полная пепельница, стопка газет под тяжелым пресс-папье из резного стекла.

Джейн пробежалась глазами по первой странице Хроникл, хотя уже знала сообщение похитителей наизусть. Ник не переставая рассуждал о его остроумии, но Джейн было не по себе из-за того, что они выглядят, как коварные суперзлодеи из мультика.

Это прямое обращение Армии меняющегося мира. Мы похитили доктора Александру Мэйплкрофт, орудие фашистского режима, пешку в опасной игре, которую затеяли Мартин Квеллер и его так называемая здравоохранительная компания. Мы требуем извинений за ту роль, которую Мартин Квеллер сыграл в геноциде семьи Жено и других семей по всей Калифорнии. «Квеллер Хелскеар» нужно остановить. Они систематически калечили, пытали и избивали пациентов в своих учреждениях. Еще больше жизней будет потеряно, если…

— Хороший у вас домик.

Джейн вздрогнула.

— Извините. — В дверях стоял агент Данберри. У него изо рта торчала незажженная сигарета. Он любовался видом с нескрываемым восхищением. — Из своей квартиры я вижу только переулок между моим домом и соседним. Открывая окно, я вынужден нюхать блевотину наркоманов, которые там спят.

Джейн не знала, что сказать. Ее сердце колотилось так сильно, что она была почти уверена — он видит это через блузку.

— Его закрыли несколько лет назад, — сказал он. — Мост. Сильные порывы ветра. — Он достал сигарету изо рта. — То фортепьяно сто́ит, наверное, как моя машина, да?

«Безендорфер» стоил приблизительно как пятьдесят его машин, но он пришел сюда не об инструментах разговаривать.

— А для чего дополнительные клавиши? — спросил он и замолчал.

Молчание не прерывалось.

Джейн вытерла глаза. Она не могла просто стоять здесь и плакать. Ей нужно было сказать что-либо — хоть про мост, про туман, про вид, но она так сильно паниковала, что не могла выдавить из себя даже самое невинное замечание.

Данберри кивнул, как будто этого и ожидал. Он зажег сигарету. Посмотрел сквозь листву деревьев на мост. Далекий вой противотуманных сирен поднимался из-за скал.

Джейн тоже посмотрела на мост. Она вспомнила первый раз, когда они стояли здесь с Ником и наблюдали, как опускается туман. До этого момента Джейн всегда принимала этот вид как должное. Только Ник понимал, насколько им повезло.

— Я один раз видел, как вы играли, — сказал Данберри.

Джейн понимала, что он делает — пытается перенести ее на более знакомую почву, чтобы она почувствовала себя спокойнее.

— Моя жена затащила меня в клуб в Вальехо. «Кистоун Корнер». Это было очень давно. Кажется, они теперь переехали на другую сторону залива. — Он пододвинул стул для Джейн. Она села. Он сказал: — Я знаю, для вас это тяжело.

Джейн вытерла щеки пальцами. Кожа горела от слез.

Он присел, не спрашивая разрешения.

— Что вы делали в Германии?

Джейн знала ответ на этот вопрос — по крайней мере тот, который она должна была дать.

Она с трудом проговорила:

— Работала. — Ее голос сорвался на шепот. Нужно было собраться. Они это репетировали. Это было просто очередное выступление. Все ноты были у нее в голове. Нужно было просто сыграть по ним.

Она потерла шею, чтобы расслабить мышцы, и сказала:

— Предполагалось, что это временно. Я заменяла друга в Берлине на позиции сессионного пианиста.

— В Западном Берлине, я надеюсь?

Он улыбнулся, так что она тоже улыбнулась.

Он сказал:

— Я знаю, что вы думаете: мы знаем, что вы там делали. Мы знаем, где вы жили. Мы знаем, где вы работали, где вы ели и что вы иногда ходили на восточную сторону. Мы также знаем, что в Осло вы летели из Восточного Берлина, что не так уж необычно, да? Перелет дешевле. — Он взглянул на дом. — Не то чтобы вам нужно было экономить, но кто откажется от выгодной сделки?

Паника начала возвращаться. Они правда все знали или это был просто трюк?

— И как вам Восточная Германия? — спросил он.

Она пыталась понять, что стоит за этим вопросом. Они считали ее коммунисткой? Шпионкой?

Он продолжил: