Осколки разбитого неба

Сегодняшний вечер был действительно замечательным. Говоря откровенно, ему и самому не хотелось, чтобы он заканчивался, хотя порой его начинало пугать то, насколько сильно он привязывается к Ане. Ему было приятно находиться с ней, он скучал по ней, когда ее не было рядом, и с каждым разом все сильнее ждал встречи. В его жизни было немало романов, но те чувства, которые вызывала в нем эта девчонка, были особенными, не похожими на то, что он испытывал ранее к другим женщинам. Сказать, что же будет дальше, Андрей не мог, да и не желал он загадывать. Аня ему действительно нравилась. С ней было хорошо, к тому же он чувствовал ту любовь, с которой она тянулась к нему, чувствовал ее искренность. Прежде, когда весь его интерес к ней ограничивался спором, это скорее забавляло, льстило ему, не более. Сейчас же все изменилось. Неожиданно для самого себя он понял, что ощущает ответственность. За Аню, за все, что происходит с ними, за себя с ней.

Сегодня он снова ушел с работы ровно в шесть, хотя следовало бы задержаться и просмотреть кое-какие бумаги. Но бумаги могли подождать до завтра, а с Аней они не виделись уже три дня. В обеденный перерыв, когда они разговаривали по телефону, она призналась, что соскучилась. Она рассказала, что сходила на два собеседования, но все это оказалось лишь пустой тратой времени, что брат снова работает допоздна, что завтра она поедет в больницу к бабушке Томе… Андрей чувствовал, что она грустит, просто чувствовал это и все. Пусть она пыталась казаться веселой и не выдать себя. Он четко представлял себе ее, стоящую возле окна с телефоном в руках или бесцельно бродящую из комнаты в комнату по пустой квартире. Ей было тесно в ее маленьком мире, но она не умела жить вне его. Вне стен ее мира было слишком много темного, злого, циничного, и скрыть это не могли ни яркие краски, ни все то захватывающее и искристое, чем была богата жизнь снаружи.

Но соскучилась не только Аня. Андрей тоже соскучился по ней, пусть и не сказал этого вслух. Второй раз за этот день он позвонил ей, когда садился в машину. Через сорок минут уже был возле ее дома, а еще через пару минут она, немного растрепанная, в летних спортивных сандалиях, бледно-зеленой футболке и белых бриджах выбежала из подъезда. Андрей улыбнулся и, поймав ее ответную улыбку, убедился, что не зря бросил бумаги и приехал сюда.

В кино, куда он повел ее этим вечером, они смотрели новую романтическую комедию и ели соленый попкорн из одного большого картонного стакана. Аня смущалась, когда их руки случайно соприкасались, а он время от времени поглядывал на нее и думал, что сделал правильно, не став брать места на последнем ряду.

Дома Аня тут же отправилась в кухню и поставила чайник. Моя руки в ванной, Андрей слышал, как она хлопнула дверцами подвесного шкафчика, как стукнулись друг о друга керамические чашки и как что-то звонкое, может быть, чайная ложечка, упало в раковину. По губам его невольно скользнула мимолетная ухмылка. Аня волновалась и суетилась - это было ясно, как божий день. Как же все-таки он не привык к таким женщинам, как она!

На столе уже стояла вазочка с печеньем и блюдце с лимоном, нарезанным кривыми ломтиками. Аня срывала целлофан с новой коробки чая. В кухне раздался тихий щелчок, и Нечаев перевел взгляд на чайник. Индикатор погас, известив, что вода закипела.

- Ты голодный? – опустив в большую чашку, предназначенную Андрею, чайный пакетик, поинтересовалась Скворцова. – Хочешь, я картошку быстро пожарю или сделаю горячие бутерброды?

- Не нужно ничего. - Он подошел к ней сзади и опустил руки на ее талию. – Чая будет достаточно. - Андрей почувствовал, как Аня едва ощутимо напряглась, как коробка в ее руках едва заметно дрогнула.

Он уже привык к тому, что порой, когда он прикасался к ней, она реагировала подобным образом, но внимания на этом старался не заострять. Ему хотелось верить, что это не связано со страхом, по крайней мере со страхом перед ним. Отложив чай на край стола, Аня раскидала по чашкам лимон и опустила ладони поверх рук Нечаева.

- Нужно налить кипяток, - пояснила она, понимая, что он и не думает убирать руки с ее тела. – Андрей…

- Кипяток никуда не денется.

Руки его переместились на ее живот, а губы коснулись ее виска. Аня снова вздрогнула, но напряжения в ее теле больше не ощущалось. Поднимаясь в квартиру, Андрей не рассчитывал на что-то большее, чем чай, хотя в ситуации с кем-либо из его бывших дамочек это было бы вполне естественно. Подгонять Аню и давить на нее он не хотел. Он не сомневался, что, сделай он это, она легко уступит, но ему хотелось, чтобы на этот раз всё в их отношениях было иначе. И не обязательно правильно, размеренно, просто иначе. Внезапно для него стало безумно важным, что чувствует Аня, хорошо ли ей с ним, хорошо ли ей. Он ненавидел себя за тот эгоизм с его стороны, которым была наполнена их первая и единственная близость. Тогда об Ане он почти не думал. Нет, ничего такого, что могло бы причинить ей физическую боль, он, конечно же, не сделал, но и какой-либо особенной заботы о ней тоже не проявил.