Осколки разбитого стекла (СИ)

Fragments Of The Broken Glass

Песня: Counting Crows – Colorblind

 Предательство. Слово, которое горечью отзывается в наших сердцах, а иногда разрывает его в клочья, вызывая красочные воспоминания. Всех хоть раз в жизни предавали люди, роднее которых, казалось, нет на земле, и каждый из нас был готов оказаться лишь горсткой пепла, смотря в глаза любимому предателю. Но большинство пережили это и сейчас наслаждаются жизнью в своих апартаментах, окружённые новой кучкой потенциальных предателей.

Я же не смогла справиться с предательством сразу двух самых дорогих мне людей в этом чёртовом мире. Они всадили мне кинжал в спину, а я даже не смогла вымолвить и слова. Лишь стояла там и смотрела на их родные лица. Я не чувствовала, что по щекам у меня льются потоки слёз. Ощутила это лишь когда выбежала на улицу, и ледяной ветер встретил меня с распростёртыми объятьями, путая мои золотистые волосы.

Я не хотела возвращаться домой, ведь там каждый сантиметр напоминает о них, о моей любви, которую растоптали, словно что-то ненужное и неважное, о моей дружбе, которая разлетелась на миллионы осколков, словно дешёвая хрустальная ваза. Несколько дней я существовала где-то. Возможно, даже на грани двух миров. Ничего не помню, даже то, как оказалась на крыше многоэтажки, на самом её краю. Я смотрела на любимый город и поражалась, как в таком родном уголке рая на земле, полном огней, могут твориться такие ужасные вещи с моей жизнью. Вот же она вся, словно на ладони, яркая, бурлящая! Моя рана от кинжала снова заныла. Тварь! Она не хотела, чтобы я о ней забывала, а я мечтала больше не чувствовать её. Моя жизнь снова на ладони, но уже в своём новом обличии: горстка пепла, которую вскоре закружит ветер и не останется от неё даже воспоминаний.

 Внезапно в мой висок вонзилось что-то тупое. Оно причиняло адскую боль, и я зажмурилась. Невероятное чувство полёта охватило всё моё измученное тело. На одну блаженную секунду я снова почувствовала восторг, наполняющий каждую клеточку моего тела. Я снова стала той Сереной Адерли, которую любили, которая была беззаботной маленькой девочкой с лучезарной улыбкой на губах… В следующее мгновение я уже ничего не ощущаю, даже не могу пошевелиться.

Вокруг пусто и темно. В этом измерении не существует времени, и единственное, что мне остаётся снова и снова воскрешать в памяти отрывки из моей истории. А знаете, они иногда оживают, и я чувствую, что снова живу, но с каким-то новым привкусом: мне невыносимо, когда он ко мне прикасается, моё сердце разрывается, когда он целует меня.  Да, мне ужасно больно, но я не могу удержаться, ведь так намного лучше, чем сидеть в пустоте и одиночестве.

Сегодня, пожалуй, я начну всё с начала…

***

- Зеркало, зеркало на стене, кто всех прекрасней на Верхнем Ист-Сайде? – я звонко рассмеялась и ещё раз стала в модельную позу перед зеркалом.

- Ты прекрасна, спору нет, но в одном пентхаусе возле Центрального парка живёт Кэтрин Марлоу, - услышала я из дверного проёма.

Я повернула голову, и на моём лице отразилось ужасно фальшивое выражение обиды, которое я долго не смогла сохранять. Оно исчезло в мгновение ока, уступая место лучезарной улыбке во все двести двадцать вольт. Передо мной стояла очень привлекательная шатенка, чьи локоны переливались разными оттенками коньяка в электрическом свете моей довольно большой комнаты в доме на восточном побережье. На девушке было короткое красное платье с облегающим верхом и свободной юбкой. Оно было полностью обшито кружевом. В выборе туфель брюнетка положилась на свой природный вкус и не прогадала: чёрные элегантные босоножки с открытой пяткой сообщали всем о своей стоимости ярко-красной подошвой.

- А где же твоя маска, Кэт? – спросила я, хватая свой бежевый клатч с полочки, и плотно закрыла дверь в комнату.

- У Рика: он стянул её с меня в машине. Как ребёнок, ей Богу! – девушка вовсе не злилась, она просто пыталась соответствовать своему образу, придуманному ей самой.

Я вздохнула. Ведь это было первое лето в жизни, когда моё сердце принадлежало только мне. Я не привыкла, что душа не стремится ввысь от переизбытка эмоций. Сейчас моя жизнь была больше всего похожа на существование какой-нибудь старой девы, отчаявшейся найти себе пару.

- Серена! Прекрасно выглядишь, - из безрадостных раздумий меня вывел знакомый до боли голос, и я обнаружила, что стою в холле.

Я увидела перед собой сногсшибательного брюнета в белых брюках и светлой летней рубашке. Ричард Беррингтон, господа. Мой старый друг и верный защитник. При виде меня он встал с дивана, где мило беседовал с моей мамочкой, сидящей на другом краю с кружкой кофе в руках.

- Спасибо, Рик, - я крепко обняла парня, а он мне шепнул на ухо:

- Боже, твоя мама чуть не задушила меня расспросами о том, как я закончил предпоследний год школы.

Я попыталась сдержать улыбку. Да уж, моя маменька кого угодно убьёт своей болтливостью.

- Эй, хватит обнимать моего парня, - с притворным гневом вскрикнула Кэтрин и легонько потянула Беррингтона за рукав его короткой рубашки.