Осколки разума

Если даже взять трех мальчиков из моей школы. Они посчитали, что так правильнее. Может они, даже, пришли познакомиться.

***

– … когда я выбежал из школы, еще минут пятнадцать сидел на лавочке и думал о том, что произошло. – говорил я.

Доктор не оставлял ручку. Он все писал и писал.

– Скорее всего, это следствие разговора с отцом. Он повлиял на дальнейшее твое восприятие. – объяснял доктор.

– Вы так думаете? – спросил я и поменял позу.

На протяжении часа я сидел в одной и той же позе, и говорил, говорил, говорил…

– Мне так кажется. Развод твоих родителей дал трещину в сознании и начал потихоньку заполнять голову проблемами. А если учесть, что этот период выпал на переходный возраст… Самое трудное время у подростка. – говорил Павел Анатольевич.

– Но это же не переходный возраст. – задумался я.

– С десяти лет подросток начинает задумываться о разных вещах. Так что с уверенностью можно сказать – это плохой период для психологических травм. – объяснял доктор.

Я встал с дивана и размял ноги. Павел Анатольевич не спешил вставать с места. Он сидел и наблюдал.

– Евгений, это нормально, когда подростки не понимают друг друга. У них совершенно разное воспитание, круг общение и материальное положение родителей. Одни родители могут позволить себе то, что не позволяют другие. Понимаешь?

Я утвердительно кивнул.

– Поэтому у детей происходит когнитивный диссонанс и непонимание в общении. – говорил доктор и не прекращал сверлить меня взглядом.

Я видел в его глазах наслаждение от общения со мной. Мне казалось, что он также трепетно ждал сеанса, как и я сам. Для него я стал интересным. Наверное, как объект для исследования.

– Я жду тебя после завтра. – сказал доктор. – Внимательно подумайте о том, что тебя тревожит. Я хочу узнать все. И тогда дальше продолжим наше погружение в твое сознание. – добавил Павел Анатольевич.

– Хорошо. – ответил я и пошел к двери.

– Еще одно. – остановил меня врач. – Я хочу, чтобы ты побольше времени проводил в общем зале. Тебе нужна социализация.

– Я постараюсь.

– Не постараешься, а сделаешь! – приказал доктор.

Я немного подумал и сказал:

– Хорошо, Павел Анатольевич.

Дверь со скрипом закрылась.

***

Я сделал так, как попросил меня Павел Анатольевич. На протяжении дня я не заходил к себе в комнату. Мое время целиком и полностью было предоставлено общей комнате отдыха. Я наблюдал за обитателями комнаты. Они казались обыкновенными людьми. Никто не буянил, не бился головой об стол. Пара девушек играли в шахматы, недалеко от них бабуля читала книгу, а рядом с ней, на диване, сидел мужчина и смотрел новости.

Создавалось ощущение, что я нахожусь в санатории. Никак не в лечебнице для душевнобольных. У каждого из пациентов были проблемы, и они с этим старались бороться. Допустим, у бабушки, что читала книгу, биполярное расстройство. Если обратить внимание на девушек за шахматной доской, можно увидеть в их глаза недалекость, непонимания происходящего. Это деменция. Их разум пошел в другом направлении. Одним словом – деградация. А мужчина, что сидит на диване – аутист. Он смотрит новости стараясь понять, что происходит за пределами лечебницы. К сожалению, как бы мужчина не старался, результата нет. Если на вид ему лет сорок, то в душе он четырнадцатилетний мальчик.

Увы, но у меня не было желания с ними общаться. Я не знал, как начать разговор, тем более как его продолжить. Поэтому я наблюдал за происходящим. Я наблюдал за девушками и все ждал, когда одна из них поставит мат и партия на этом закончиться. Однако ничего не происходило. Я следил за ними час, два, три. Безрезультатно.

Я дошел до того, что смотрел новостной канал пытаясь сфокусироваться на мировых проблемах. Правда, мне было плевать на мир. Пусть они сами разбираются со всеми проблемами. Мое терпение подходило к концу, а солнце за окном стремилось скрыться от нас.

Вместе с солнцем решил уйти и я. Пройдя по коридору я зашел в палату. Сразу сел на кровать и уставился в окно. Что-то произошло с того момента, как я покинул свою палату.

Дверь распахнулась, впустив внутрь белый больничный свет. Передо мной стояла девушка. Она испугалась, начала отходить назад. Я резко встал с кровати. Мне тоже стало не по себе.

– Ты как оказался в моей комнате? – закричала девушка.

Она включила в палате свет. Я обратил внимание на ее лицо. Голубые глаза и вытянутые черты лица кого-то мне напоминали. Я не мог вспомнить кого. Что-то в ней было знакомое.

– Это моя комната! – утвердительно сказал я и сел обратно на кровать.

– Не может такого быть. – удивилась девушка и закрыла за собой дверь. – Посмотри на кровать. Это мое покрывало, а постеры с группой Металлика. Это все мое!

Я осмотрелся. Действительно, это не моя палата. Все было иначе. Большая стопка книг на столе, а на тумбочке куча разных флакончиков.

– Извини пожалуйста, я что-то заплутал. – я снова встал с кровати.

Девушка немного расслабилась.

– Все хорошо. Просто ты меня так напугал. – девушка выдохнула и села на стул. – Может ты тоже сядешь? Не так часто ко мне врываются в комнату и пытаются ее отжать.