Читаем Осколки Русского зеркала полностью

За две недели до Ватерлоо Александр Павлович прибыл в вюртембергский город Гейльбронн, чтобы оттуда послать в бой вновь вызванные из России войска. Но состояние его духа было подавленное. Именно в этот момент происходил перелом сознания. Императору вдруг стало ясно, что когда-нибудь ему надлежит исполнить совсем другую роль в этом театре под названием жизнь. Тогда же ему во сне явилась тень отца, и Александр с утра отправился в церковь.

В это же время русский царь знакомится с баронессой Крюденер, которая в молодые годы отдавалась любовным утехам не меньше, чем Александр Павлович. Но с годами религия и мистицизм овладели умом женщины. Более того, она имела на некоторых высокопоставленных современников такое сильное влияние, что иногда это казалось необъяснимым.

Александр Павлович заинтересовался этой женщиной не случайно. Она попыталась познакомиться с императором посредством писем. Александр читал о себе не просто восхваления под всевозможными ракурсами, а обратил внимание на то, что баронесса называла его «орудием милосердия» и с уверенностью утверждала, что может помочь императору в исканиях истины. Это и покорило русского царя. Более того, в тот же день поздно вечером князь Волконский явился к императору и досадливо стал объяснять, что в этот неурочный час настоятельно просит аудиенции баронесса Крюденер.

Эффект влияния на Александра превзошёл все ожидания. Баронесса Крюденер, худая, востроносая женщина, закутанная в глухое чёрное платье, вынырнула из ночи, как действительно что-то необычное. Она начала говорить, и каждое слово попадало в благодатную почву понимания и жажды познания сакральных тайн.

– Нет, Государь, – говорила она голосом вкрадчивым, но властным. – Нет, Государь, вы ещё не приблизились к Богочеловеку. Вы не смирились перед Иисусом… Послушайте женщину, которая была великой грешницей, но нашла прощение всех своих грехов у подножия Распятия.

В эту ночь говорила она много о суетной гордыне, которой подвластен человек, о пиэтизме, [49] дарующем спасение, и о той роли, которую ей надлежит выполнить при русском царе.

К концу разговора император вёл себя так, как будто знал эту женщину всю свою сознательную жизнь и не представляет существования без её советов и наставлений:

– Вы помогли мне открыть в себе вещи, которых я никогда раньше не видел. Я благодарю Бога, что он послал мне вас.

Обращение Александра Павловича в усердного мистика произошло на следующий день, когда он без свиты и даже без адъютанта заявился к баронессе Крюденер. Зал, куда провела его баронесса, показался русскому царю до боли знакомым, будто он когда-то уже бывал здесь. На стенах висели картины с изображениями религиозных мистерий, меж ними виднелись выписанные латинскими буквами лозунги на неизвестном языке, на полу залы лежал ковёр с восьмиконечной звездой, а внутри звезды находилось глубокое кресло и столик зелёного сукна, за который присела баронесса.

Александру вспомнилась модная гадалка госпожа Ленорман. У баронессы Крюденер обстановка комнаты была выполнена подобным образом, словно сама баронесса тоже собиралась раскинуть карты таро и предсказать русскому царю какие-то моменты ожидаемого будущего.

Но этого не произошло. Баронесса показала императору на кресло. Когда он уселся и приготовился слушать, хозяйка открыла старинный фолиант и принялась читать какой-то текст на незнакомом языке. Возможно, на стенах были развешены догмы из этой книги. Но Александр вдруг почувствовал, что он поднимается над землёй и летит куда-то, словно птица над землёй. Он попытался инстинктивно ухватиться за подлокотники кресла, но вместо этого ухватил пустоту. Внизу проносились поля реки и леса с попадающимися меж ними селениями. Ощущение птичьего полёта было настолько полным, что у императора перехватило дух. Вдруг он разглядел на окраине одного из селений маленький домик, из двери которого на улицу вышел высокий старец с седой бородой в длиннополой холщовой рубахе, подпоясанной витым кожаным ремешком. Александр увидел, что возле хижины отшельника лежит снег. Значит, была зима. Но почему же тогда старец вышел на улицу босым?

Видение пропало, и раздался голос баронессы Крюденер:

– Ваше Величество, мистерия посвящения состоялась, ибо вы увидели сейчас какой-то важный момент будущего. Я не знаю, что вам привиделось, но не говорите об этом никому и никогда. Придёт время, и вы поймёте, зачем сейчас вам показали то, что ещё не исполнилось и, может быть, никогда не исполнится.

– Так зачем же и куда я летел? – не утерпел с вопросом Александр Павлович.

– Повторяю, вы это поймёте в нужное для вас время, – жёстко оборвала его баронесса. – Имейте терпение, и будет вам.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее