Осколки Русского зеркала

Сказав это, Александр снова нырнул. Но на этот раз его не было довольно долго. Фёдор начал беспокоиться и принялся скидывать с себя одежду, намереваясь отправиться вслед за царём на его поиски. Только купаться в холодной воде казаку не пришлось. Голова императора снова показалась над поверхностью моря чуть вдалеке от лодки. В несколько сажёнок Александр доплыл до посудины, ввалился через борт и затих на дне лодки. Камергер кинулся к нему. Но поскольку ни полотенца, ни сухой простыни для растирки у него не было, то решил разогреть императора старым казачьим способом. Фёдор Кузьмич вытащил из кармана походную фляжку, отвинтил крышечку и влил содержимое в рот императора. Тот закашлялся, вскочил и чуть не опрокинул лодку. Но всё обошлось: Александр сел на корме и, держась рукой за грудь, недобро посмотрел на камергера:

– Что за гадость ты в меня влил, любезный?! От такой дряни сразу окочуриться можно!

– Фи, Ваше Величество, – пожал плечами камергер. – Что за слова: «дрянь», «окочуриться»? Вы в каких жидовских конюшнях таких слов нахватали? А во фляжке у меня настоящий Донской самогон. Любого на ноги подымет!

Фёдор Кузьмич демонстративно отвинтил крышечку и приложился к горлышку фляжки. Затем крякнул, вытер губы рукавом и протянул фляжку императору:

– Не изволите ли ещё глоток для сугреву, Ваше Величество?

Государь осторожно взял фляжку, понюхал горлышко, но пить не стал. Видимо, запах у самогона всё-таки претил вкусам императора. Он вернул фляжку камергеру и велел грести к берегу:

– Давай, Фёдор Кузьмич, давай греби. В монастыре нас игумен Агафангел и обогреет, и напоит, и накормит. Ты не представляешь, какую мы ему радость везём!

– Что вы там видели, Ваше Величество?

– Видел! Много чего видел! Представляешь, под водой действительно вход. Вход в подводный грот. И там светло! Свет проникает в грот через скальные трещины в двух местах. Грот небольшой. Но там, на базальтовом полу свалены полуистлевшие ковры, золотые кубки, потиры и другая церковная утварь. Стоят сундуки, но в них я заглядывать не стал. Видимо, наследие из Византии, а не от греков.

– Почему из Византии? – поинтересовался казак.

– Потому что там много прекрасных икон в золотых окладах, – пояснил Государь. – У греков таких не было. Тем более у аланов. К тому же, меня поразила одна икона, явно не православного толка. Там изображён святой с пёсьей головой! Такого не может быть!

– Почему не может быть, Государь? – усмехнулся Фёдор Кузьмич. – Это икона Святого Христофора. Я давно о ней слышал. В нашей станице, которая считается столицей Донского казачества, об этом любят посудачить бабушки длинными зимними вечерами.

– Я тоже слышал, – признался император. – Моя бабушка, Екатерина Великая, ещё в детстве рассказывала мне об этом, но я не верил. Списывал всё в раздел бабушкиных сказок. Оказывается бабушкины сказки во всех слоях общества – не такой уж большой вымысел.

– Истинно так, – царский камергер тряхнул головой. – Нам сей час быстрее надо добраться до монастырской кельи. Я разотру вас, укутаю в тёплую простыню, и вы сможете поделиться своими соображениями с архимандритом Агафангелом.

– Отнюдь не против, – согласился император.

Обратный путь занял довольно небольшое время, но уже на лестнице при подъёме в монастырь, Александра прохватил жуткий озноб. А когда оба кладоискателя ввалились в отведённое на их нужды жильё, царские зубы выбивали чечётку такого звучания, что позавидовать мог бы любой профессиональный музыкант.

Глава 8

Вилена недоверчиво покосилась на своего спутника. То, что ей рассказал Давид о закупоренной комнате в подвале Дома Чертковых, было, на первый взгляд, находкой, вызывающей любопытство. Только почему Давид сразу ничего не сказал об увиденных сундуках? Ведь нынешняя хозяйка Дома добровольно показала им подвал, даже высказала свои соображения по поводу подземной Москвы. Неужели Ляля не помогла бы им обследовать запечатанную комнату?

– Лариса Степановна в этом особняке выполняет какую-то свою обязанность, – будто отвечая на незаданный вопрос, поразмыслил вслух Давид. – Конечно, мы должны быть благодарны ей за неожиданный экскурс. Знаешь, мне кажется, вовсе не Николай Сергеевич Чертков назначил её в администраторы.

– Действительно, – подхватила Бусинка. – Графа самого не пускали в собственный дом! Дескать, ваши предки давно подарили всё государству!

– Вот-вот, – согласился Давид. – Только хозяева у этого дома появляются не имеющие ничего общего с Россией. Кто мешает реставрировать здание сейчас? Граф готов был выделить средства! Одно время – Лариса Степановна подтвердила – в Доме Чертковых хотели устроить учебное заведение. Но почему ничего не устроили? Мне кажется, продолжается соблюдение большевистских заповедей – экспроприация, а попросту воровство.

– Даже если это так, ты всё равно ничего никому не докажешь, – пожала плечами Вилена. – Только заработаешь ещё с десяток врагов на свою голову. Оно тебе надо?