Осколки счастья

Под конец обхода дома я была готова сбежать. Что практически и сделала, быстрым шагом покинув дом и проверяя палисадник. В гараж и сарай я зайти не смогла, но и внешнего осмотра хватило, чтобы удостовериться в целостности конструкций. А после я просто забрала сумку с кресла-качалки и покинула территорию дама, напоследок взглянув на окно, где заметила свою куклу. И именно в этот момент шторы покачнулись, видимо, от сквозняка, нагоняя жути.

Калитку я закрывала с ощущением облегчения, что всё позади.

– Карина? – позвал приятный женский голос. – Так, заклятие всё же спало, и к тебе вернулся рассудок! Какое же счастье!

Ко мне спешила женщина немолодых лет с тростью. Она была очень красивой, ухоженной. О таких женщинах говорят, что они леди.

– Карина всё ещё в клинике. – осторожно отступив на шаг от незнакомки, проговорила я. – Моё имя Светлана. И доброго дня Вам.

Женщина поправила свою белую шляпку, украшенную цветами, и внимательно присмотрелась ко мне. По-старчески светлые глаза щурились, но были цепкими. Она рассмотрела каждую деталь моего лица, одежды.

– Как же жаль это слышать. Я надеялась, что со смертью ведьмы все несчастья исчезнут. – её скорбь была искренней. – Можешь называть меня бабушкой Софи. Я живу в конце улицы и в юности училась у Мары, пока не поняла, насколько её действия неверны.

Я слушала, вежливо улыбаясь. То, что прабабушку Марину звали ведьмой и Марой, я знала, всё же, когда человек живёт больше ста лет, не теряя рассудка и бодрости, хочешь не хочешь, а подозревать ведьмовство будешь. Хотя, насколько помню прабабкины истории, один из её дедов смог дожить и до двухсот лет.

А вот чему она могла научить я не знала. Прабабушка была вязальщицей кружев, насколько я знаю. Возможно, именно этому ремеслу и обучала?

– Давай зайдём ко мне? Или ты торопишься? – добродушно спросила Софи.

Торопиться мне было некуда. Для улаживания всех дел я взяла отпуск, да и дом находился далековато от города, пришлось снимать комнату в хостеле.

Так что, недолго думая я согласилась на предложение.

Улица, по которой мы шли была узенькой и уютной. Милые разноцветные и ухоженные домики, перед заборчиками каждого дома клумбы.

Этот городок маленький, так что встретить заборы в два метра высотой было трудной задачей. Таких я насчитала на этой улочке всего два. У бабушки Софи забора вообще не было. Границей её участка были вишнёвые деревья и кустарники малины.

– Вот мы и на месте. – проговорила бабушка Софи, ступая на короткую плиточную дорожку.

Двери в низенький жёлтый домик оказались не заперты, но Софи сразу объяснила, что все здесь друг друга знают и безопасно.

Хозяйка дома меня пригласила на кухню, где быстро заварила ароматный ягодный чай.

Кухонька оказалась хоть и маленькой, но очень вместительной и удобной. В этом интерьере женщина казалась феей. Всё в кружевных салфетках, на подставках. Посуда беленькая, с розовыми цветами, на подоконниках декоративные розочки.

– Так как же там Карина? Неужели не было улучшения её состояния ни разу? – после светского разговора чашкой чая, спросила Софи.

Я задумалась. Карина лишилась рассудка после того, как приехала от прабабушки Мари. В тот день меня забрали гулять, а Карина приболела, и с ней осталась мама. Вернувшись домой, оказалась, что Мари забрала внучку к себе, говоря, что свежий воздух пойдёт на пользу детскому организму. А через неделю сестрёнка вернулась. Я помню её бледность и постоянные разговоры о том, что её отдали в залог и скоро всё закончится. А позже и вовсе она стала видеть какие-то тени вокруг, ощущать взгляды. И её забрали.

Увозили её рано утром, в надежде, что я буду ещё спать. Но, я проснулась, заметила какое-то мельтешение на полке с игрушками и отсутствие своей куклы, а потом услышала, как забирают Карину.

Прабабушка после этого о семье совсем забыла. А когда над ней нависла коса смерти, целую неделю материлась, говорила, что отдала разум внучки, жизнь сына, любовь невестки и ещё много какого бреда. И в ту же неделю Карина стала нормальной, врачи удивлялись и готовились к выписке… Пока сестра снова не стала бредить.

– Её состояние переменчиво иногда. – собираясь с силами, стала объяснять я. – И трудно объяснимо. Врачи все эти годы разводят руками, но болезнь изучают. Говорят, что это генетическое. Двоюродный брат отца тоже сошёл с ума, как мне рассказывали. И ещё, дальние родственники были психически нездоровы. Каждый раз это происходило неожиданно, как переключение рубильника.

Мой рассказ был уже похож на размышление, где часть меня говорила, что не нужно всё это произносить, чужому человеку знать не нужно внутренне семейные тайны.

– Милая, я не знаю, как ты это воспримешь, но случившееся в твоей семье не заболевание, а магия. – мягко произнесла Софи, когда я замолчала.

Я с усмешкой отставила свою чашку чая. Многие говорили, что над семьёй нависло проклятие. И страдали именно кровные родственники прабабки, однако, я в это не верю.

– Я понимаю твою усмешку, дитя. А также знаю, что я права и могу доказать свою теорию.