Осколки серебряного века

Восхищенный в духе,
Видел я ступени,
Ведущие из бездны в высоту.
И каждая ступень отмечена была
Особым знаком:
Зверем или рыбой,
Растением, кристаллом, камнем, —
ниже
Клубились солнца и туманности.
И был мне голос:
«Вот лестница, по ступеням которой
Шел человек»…
Он врос в материю, не возрастая ввысь,
Он пересоздал косную природу
По своему подобию, и мир
К нему оборотился лютым зверем,
Ощеренным свирепым двойником.
Настало время внутреннего зверя
Убить в себе и вновь сойти с ума.
Благоразумные вернутся мирно в стадо,
Безумец вновь пересоздаст себя.
Иди и возвести о том, что знаешь:
Надо,
Чтоб каждый раб был призван к мятежу.
Иди освобождать, но помни —
Правда
Должна в душе, как семя, прорасти…
И другие строки — из поэмы «Пророк», звучащие в кровавой смуте и вражде, во взаимном уничтожении тех лет гласом вопиющего в пустыне:
Люби врагов,
Молись за палачей,
Но помни, что пылающие угли
Ты собираешь на головы им:
Любовь безжалостна,
Любовь язвит и мучит,
Любовь целит,
Любовь сжигает зло.
Любовь — вся жизнь.
Апостол Павел учит,
Что если ты владеешь знаньем тайны,
Имеешь дар пророчества
И веру,
Способную сдвигать устои гор,
Раздашь имение
И плоть отдашь на муку,
Любви же не имеешь, —
Ты — ничто.

В своей дневниковой исповеди Наталья Ануфриева произнесла очень важные слова о «людях на последней грани культуры», их обостренном чувстве судьбы — как личной, так и общей, судьбы Родины. Ученики Волошина жадно впитывали его слово, но между ними и Учителем в результате исторического сдвига, землетрясения выросла трещина и, стремительно расширяясь, навсегда разделила серебряный век культуры и железный, советский, век. На краю культуры они и оказались, эти юные дарования. Учитель–то остался на том берегу, а они, унесенные бездной, провалились в пропасть между двумя берегами.

¹ «А. О.» — Антропософское общество.

⁴ Автобиографический этюд Д. Жуковского «Под вечер на дальней горе… (Мысли о детстве и младенчестве)» опубликован в «Новом мире» (1997, № 6) по рукописи, сохранившейся у родственников автора.