Осколки Северного Счастья. Том 2 (СИ)

И ради вот этого я позорилась у алтаря? Ради этого изменила планы и не поехала в Альмендрию? Правильно говорила мне бабушка: бабы дуры не потому что дуры, а потому что бабы.

В груди гулко стучало сердце, Аренвольд ехидно улыбался.

Меня замутило. К горлу подкатил комок, но плакать на людях было не в моих правилах.

В тот момент, когда я уже сделала шаг назад, чтобы уйти, девица удостоила вниманием наше появление и томно прижалась к моему спящему мужу.

— Я сказал отвали, я женат, — заплетающимся голосом отреагировал он и отпихнул девицу от себя так, что та вместе с простынёй слетела с кровати с противоположной от мужа стороны. От неожиданности я передумала уходить и разводиться.

Я подошла к кровати и потрясла его за плечо.

— Ирт?

— Да отстаньте вы, что за нахальные развратные девки в этом клане, лезут и лезут! — пьяно возмутился муж, отпихнув ещё и меня. С размаху осев на филей и место обиталища души по совместительству, я расхохоталась.

— Ирт, это я, Карина, пойдём домой, — позвала я сквозь смех. — Тут тебе, кажется, поспать не дадут.

— Кари? — продрал он глаза. — Они ко мне приставали! — с такой искренней обидой нажаловался он, что меня накрыло новым приступом смеха.

— Бедный ты мой, нелегко тебе пришлось! — утирая выступившие слёзы, посочувствовала ему я.

— Беспардонные девицы унесли мои штаны, — он еле ворочал языком и имел при этом вид обиженного дитя. До этого момента выпившего Ирта я не видела, и выглядел он уморительно.

— Ну ничего страшного, мы тебе новые найдём. А те штаны мне всё равно не особенно нравились. Мне кажется, что тебе стоило их выкинуть лет десять назад. Думаю, уже тогда они были кандидатами на выброс.

— Кари, я тебе не изменял, — не очень членораздельно, но очень искренне сказал муж.

— Это я уже поняла. Пойдём домой.

Поднимать Ирта пришлось брату, я бы с такой шатающейся тушей не справилась. Когда мы уходили, я взглянула на недовольное лицо Аренвольда и сказала:

— Спасибо, что проводил. Со всем остальным разберётся Ирт, когда проспится, — мои последние слова явно не пришлись бывшему жениху по вкусу, но его ответа я уже не услышала.

Сгрузив пьяное тело на кровать, Иргольд замялся у двери.

— Может, и лучше, что мы его забрали. Как-то это всё было слишком нарочито. Ирт не такой. Никогда в изменах замечен не был, а к тебе у него сильные чувства.

— Для чего они это сделали? — тихо спросила я, понимая, что сегодняшняя ночь могла стоить нам с Иртом отношений.

— Возможно, хотели иметь рычаг давления на него. Он не скрывает своего отношения к тебе, а зря. Могли шантажировать его тем, что расскажут тебе о ночи с другой девицей. Могли предложить такое гостеприимство без всякого умысла, а уже Аренвольд проявил инициативу и решил потешить своё самолюбие. Видела бы ты его предвкушающее лицо, когда ты вошла в спальню. Возможно даже, что это его месть тебе, а не Ирту.

— Спасибо, что сводил меня.

— Пожалуйста. Ирт меня завтра прибьёт.

— Если бы не ты, то не известно, чем бы всё обернулось, — мягко улыбнулась я. — А с Иртом я поговорю. Не стоит ему напиваться в компании людей, которые могут так подставить.

— Думаю, что он выводы завтра сделает сам. Я поговорю с отцом и лекарями, пусть страдает от похмелья. В назидание, — хмыкнул деверь.

— Какой ты беспощадный, — улыбнулась я.

— Какой есть, привыкай. Лунной ночи, — попрощался он и ушёл.

А я осталась наедине с сопящим телом и не знала, что мне делать: ругаться, плакать или смеяться.

После посещения ванной, я легла в постель, но на всякий случай подальше от мужа. Теперь понятно, почему та девица жалась к краю кровати, когда я вошла. Наверное, уже не в первый раз с неё слетела на крыльях простыни.

Ещё раз хихикнув, вспоминая её эпичный полёт, я посмотрела на громко храпящего мужа.

— Пьянь подзаборная, — с нежностью сказала я и пошла спать в свою старую спальню. Под такие рулады уснуть у меня бы точно не получилось.

Утро началось не самым приятным образом.

— Кари, просыпайся, — потянул меня за руку муж. — Кари!

Проснувшись, я потёрла глаза и посмотрела на него. Видок у него был так себе.

— Доброго утра, Ирт. Так непривычно видеть тебя одетого и без голой девицы рядом, — ехидно сказала я.

Он побледнел. Натурально побледнел, я такого даже никогда не видела: губы посерели, веснушки проступили особенно ярко, а глаза стали размером с блюдца.

— Я плохо помню вчерашний вечер, — сипло проговорил он.

— Да? Жаль. Я беспокоилась за тебя, отправилась к Хвойным, думая, что с тобой что-то могло случиться, но я зря волновалась. Ты неплохо проводил время в кровати голышом с какой-то девицей, — максимально холодно сказала я, сдерживая смех.

— Кари, я клянусь, ничего не было.

— Ты же сказал, что плохо помнишь. Может, и было. Иначе где твоя одежда, Ирт? Или у вас принято вести деловые переговоры без трусов? — продолжила издеваться я. — Хотя можешь не разоряться, я всё видела своими глазами.

— Кари, послушай, я помню смутно, но одно я знаю точно: ничего ни с кем у меня не было.