Осколки сфер. Часть I

Свинцовые облака прятали небо и солнце. Сон подкрадывался к чародейке, словно добрый друг, держащий в руках нож. Дженна не хотела жить и не могла умереть. Но она могла уснуть… Как «уснули» у этой стены сотни, тысячи, а быть может, и миллиарды её соплеменников.

Что произошло с ними? Почему эти люди не попали под спасительный купол?

Чародейка бросила взгляд на свои босые, перепачканные пылью ступни. Как странно было видеть их и ощущать своё тело. Почему она вернулась? Зачем она воплотилась? Она должна быть здесь? Она нужна? Кому? Ведь все мертвы…

Девушка прижала к груди игрушку, а затем украдкой, будто кто-то мог осудить её за это, спрятала пса в свою теневую сумку.

«…Твои ноги, – пронёсся в голове голос лигнитлеи Ауки. – Ты уже решила, зачем они тебе?»

«Да что же тут непонятного? – рассердилась тогда Дженна. – Ноги нужны для того, чтобы ходить по земле!»

«М-м, – хихикнула Аука. – А зачем?»

«Глупый вопрос!»

«Так чего же ты хочешь, Дженна?»

Дженна обвела округу взглядом.

– Я хочу… – вслух повторила она сказанное когда-то. – Я хочу защищать мир от всего страшного и неправильного…

Ярость маленькой Василисы вспыхнула с новой силой. Ярость Леи и Джиа разогнала кровь и прояснила разум, на время отогнав сон. Дженна отчётливо вспомнила, кто она и к чему стремилась. Ярость вытеснила отчаянье и возродила желание.

Оглядевшись, Дженна увидела в нескольких шагах от себя останки некого строения. Из каменных глыб торчали металлические прутья.

– …Войдя в замок, королева обнаружила накрытый стол с дивными яствами и прекрасные покои с мягчайшей периной, – прорвался сквозь сон живой детский голосок. – Почувствовав голод, королева взяла понемногу из каждого блюда и выпила немного вина из бокала. Наевшись, она забралась на кровать и крепко уснула…

Между сном и жизнью Дженна выбрала смерть. И возрождение. Превозмогая бессилие, золотая соколица вновь встала на крыло, чтобы продолжить свой путь. Чародейка не знала, куда приведёт эта дорога, однако надежда вновь затеплилась в её душе. Дженна не могла умереть, но что если это свойство было общим для всех хранителей? Что если и Сайрон жив?..

Девушка не парила в облаках и не плыла, но кувыркалась, несомая жестокими водами междумирий. Стихия немилостиво то бросала её в ослепительный свет, то топила во мраке. И всё, что могла сделать чародейка, – это надеяться. И звать на помощь.

Она стонала, выла и рычала. Она собрала все оставшиеся силы, чтобы раз за разом кричать в пустоту одно-единственное слово, самое важное имя: Сайрон!

И однажды она услышала ответ…

– Пока королева отдыхала, на двор замка опустился белый журавль и обратился в юношу. Это был принц. Войдя в замок, он сильно удивился, ведь ни один гость не мог проникнуть сквозь зачарованную стену! «Кто ел из моей тарелки? Кто пил моё вино? И кто спит на моей кровати? – спросил хозяин. Войдя в спальню, он удивлённо воскликнул: – Кто же ты, странница?»

…Она вспомнила! Она звала Сайрона и услышала ответ. Кто-то помог ей пройти врата сферы и выжить. Но что это был за мир? Где она? Где тот, кто откликнулся на призыв? Странник ли хранитель, её возлюбленный или… враг?

Глубоко вздохнув, Дженна распахнула глаза. Она лежала на боку, подогнув затёкшие ноги, на кроватке, явно не подходящей ей по размеру. Сайрона не было, – впрочем, как и врага. У очага, облокотившись о тюфяк, сидел мальчик. Рядом с ним в кресле-качалке устроился его слушатель. За оконцами небольшой с низким потолком комнатушки было темно.

– Королева приглянулась принцу. Юноша сказал, что она может остаться гостить, и поведал о своём проклятье. Вот уже многие годы он не мог покинуть своего замка, кроме как в виде птицы. И волшебная стена отделяла его от остального мира. Королева-ведьма догадалась, как помочь юноше. Чтобы он вновь стал человеком, она должна была сшить ему двенадцать мужских рубах, не проронив при этом ни слезинки. Но сшить их нужно было из жгучей крапивы…

Мальчик умолк, будто почувствовав, что на него смотрят, и обернулся.

– …Чем же закончилась твоя сказка? – с трудом произнесла Дженна, пытаясь рассмотреть в полумраке своего доброго хозяина.

Боль на время отступила, но перед глазами всё расплывалось. Новые слова давались Дженне непросто. Или же она попросту забыла, как издавать любые звуки кроме крика?

– Все сказки заканчиваются хорошо, – уверенно ответил рассказчик, склонив голову чуть набок и с любопытством рассматривая гостью.

Отдалённо язык, на котором они разговаривали, напоминал отийский. Этот язык северных эльфов онемел, однако учёный тролль Гвирдр Драйгр порой бранился на нём. Некоторые слова явно уходили корнями в элибирскую семью. Сердце Дженны ёкнуло: неужели она всё-таки вернулась в Сию?

– Я Дженна, – представилась она, с трудом приподнявшись и сев. – А как тебя зовут?