Осколки сгоревших звёзд

— Не понимаю. Как можно заводить дружбу с тем, кого не хочешь видеть рядом с собой? Это подло, нет?

— А тебе не кажется, — Исгерд снова отодвинула чашку от губ и пристально посмотрела собеседнику в глаза, — что есть вещи куда более подлые и жестокие, чем наше «хочу»? Чем то, кого мы впускаем в ближний круг?

— Например?

— Например… — Исгерд задумалась, — например, последняя война обернулась десятками голодных миров. Множество людей потеряло семьи и кров. Просто потому, что двое благородных господ повздорили между собой.

— Не поэтому, — отрезал Ролан, — противоречия между Арканом и Логосом копились веками. Логос диктовал свою волю провинциям других миров.

— А… так ты, стало быть, одобряешь бунт?

— Я одобряю борьбу за свободу, — Ролан в ярости ударил по парапету кулаком. — Почему одни диктуют другим, как им жить?

— Потому что кто-то всегда диктует кому-то, так устроен мир.

— Отлично, тогда кто определяет, кто будет внизу, а кто вверху?

Исгерд пожала плечами и какое-то время смотрела в темноту.

— Ты, очевидно, считаешь, что определяет тот, кто сильней, — перешла она в контратаку.

— Нет.

— Да. Потому что считаешь, что прав тот, кто сможет отнять своё.

— У тебя есть другой вариант?

— Существует множество ответов на этот вопрос. Но если ты спросишь меня, я считаю, что правильный выбор тот — что сохраняет жизни и благополучие большего числа людей.

— Отлично, — снова недобрая улыбка заиграла у Ролана на губах, — а кто будет решать, что нужно для благополучия всех?

— Почему бы не тот, кто радеет за всех?

— Хельга Эклунд. Кто бы сомневался. Один человек.

— Я знаю её. И знаю, что интересы Гесории для неё прежде всего.

— А в чём интерес Гесории? Сохранить жизни как можно большему количеству людей? Плевать, что треть из них трудится на благо остальных на рудниках и плантациях?

— Тебе не кажется, — Исгерд тоже начинала одолевать злость, — что кто-то всегда будет трудиться на плантациях? Или ты предпочитаешь ходить пешком, не иметь кораблей и питаться ягодами и кореньями, которые можешь собрать?

Ролан промолчал.

— Это бесполезный спор, — после долгой паузы сказал он.

— Как знать, — Исгерд вздохнула, — и ты, и Волфганг однажды будете решать, какой станет Гесория через двадцать-тридцать лет. И было бы хорошо, если бы вы понимали, что за власть находится в ваших руках. Когда применять её, а когда — нет.

— Я понимаю.

Исгерд заметила, как по горлу Ролана метнулся кадык. — Если мне доведётся войти в Сенат, я не позволю Гесории жить так, как сейчас.

— Вот этого я и боюсь… — произнесла Исгерд, но так тихо, что Ролан уже не услышал её слов за шелестом прибоя.

Они постояли ещё. Несмотря на то, что слова Ролана не внушали оптимизма, Исгерд всё равно нравилось стоять рядом с ним.

Глава 7

— Господин князь, госпожа Консул, — Волфганг склонил голову, из-под приспущенных ресниц рассматривая двух собеседников.

Отец постарел за те три года, что Волфганг не видел его. Он оставался всё так же худощав и подтянут, с такой же прямой спиной, но Волфганг видел, что первая седина проглядывает в его коротко подстриженных волосах и густых аккуратных усах.

— Это он? — спросила Леди Консул и, не обращая внимания на лёгкое нарушение этикета, которое вполне могла позволить себе старшая в отношении младшего, перевела взгляд на гостя.

Леди Консул выглядела моложе отца. Это была женщина без возраста — невысокая и худощавая, куда ниже ростом, чем показывали в новостях, и не имевшая той яркой внешности, которая присуща детям великих домов. Увидел бы Волфганг её на улице — принял бы за чиновницу среднего звена, но никак не за ту, кто держит в кулаке Сенат.

— Приветствую вас, — он изобразил легкий поклон, — рад видеть вас гостьей нашего дома, леди Эклунд.

Эклунд так же внимательно и задумчиво своим цепким взглядом разглядывала его.

— Я тоже рада, что сумела вас застать. Собиралась остаться на выходные, но, очевидно, мне придётся улететь сегодня же. Однако я давно хотела взглянуть, как выглядит сын моего давнего… соратника.

— Я вас не разочаровал?

— Нет, думаю, нет. Вы очень многообещающий молодой человек, юный сэр Волфганг. Я бы хотела при случае узнать вас поближе, — она помолчала, делая вид, что задумалась. — А вы ведь учитесь в Нефритовой Академии, так?

— Да, именно так. Это давняя традиция нашей семьи. Сыновья князя всегда поступают туда.

— Недавно я направила туда свою воспитанницу, Исгерд Ларссон. Вы, случайно, с ней не знакомы?

— Конечно, она моя соседка.

— О, вот даже как. У вас всё хорошо? Вы с ней ладите?

— Да, леди Эклунд. Она очень приятная молодая леди.

— Я рада. Часто у молодёжи всё иначе, чем у нас. Что ж… — Леди Консул поднялась с кресла, — прошу меня простить, князь. Мне в самом деле пора улетать. Надеюсь, вы запомните наш разговор.

Князь склонил голову в почтительном поклоне, и Волфганг повторил его жест.

Хельга двинулась к выходу, и теперь только Волфганг заметил, что та подволакивает одну ногу.

Дверь закрылась и он, не удержавшись, прошептал:

— Так это правда? Она в самом деле был ранена?