Осколки (СИ)

— Я могу научить тебя управлять эмоциями. Если хочешь, — голос Мэйсон выдернул Кэлен… нет, не из размышлений. Мыслей как раз не было, наоборот — какая-то тяжелая, отупляющая пустота заполняла её, Кэлен голову. Вот из этой пустоты и выдернула её Мэйсон своим неожиданным предложением. Они уже минут сорок продвигались по дюйму — больше стояли, понятно — в огромной пробке. Сначала Кэлен о чем-то еще думала, а затем провалилась в это вот отупляющее сонное оцепенение. Мэйсон, видимо, истолковала это её состояние по-своему. И, через тридцать минут взаимного молчания вдруг предложила:

— Я могу научить тебя управлять эмоциями. Если хочешь.

— Думаешь, я нуждаюсь в этом? — Кэлен улыбнулась.

— Амнелл, — Мэйсон пожала плечами. — Я с тобой знакома два дня. И уже два раза видела, как ты плачешь.

— Не ври! Один раз.

— Да, — не стала спорить. И уточнила весьма педантично: — Один раз, как плачешь, и один раз, после того, как ты плакала.

— Хм… Мэйсон, а ты разве не чувствовала жалость, когда смотрела на эту девочку? Сострадание?

— Нет, — она отозвалась спокойно и искренне. Кэлен поверила сразу: Мэйсон действительно ничего такого не чувствовала.

— Ты совсем ничего не чувствовала, когда смотрела на неё? Она ведь такая малышка… Тебе совсем-совсем не жалко её? — и Кэлен вздохнула, горько. Чем снова вызвала недоумение напарницы:

— Жалость… Жалость, сострадание, печаль, сожаление — все это ослабляет, Амнелл. Я чувствовала злость. Злость, ненависть к тому, кто это сделал с ней.

— Злость делает тебя сильнее? — Кэлен бросила на неё грустный взгляд.

— И тебя сделает. Ты слишком мягкая для детектива, как по мне, — снова пожала плечами.

— Ну, а как же любовь, Ка… Мэйсон?

— Любовь? — она даже хохотнула. И глянула на Кэлен, как на дуру, ей-богу. — Любовь — самая большая слабость. Лишает воли, разума. Лишает силы.

— Ты никогда не любила? — Кэлен прищурилась. А в голове забрезжила, зародилась рассветным солнышком идея… от которой Кэлен даже рассмеялась, но — мысленно, конечно же, мысленно: Господи, а ведь есть решение! А ведь можно сделать так, чтобы Кара — её Кара — жила с ней. И была с ней — не три — четыре часа, а всю ночь. Хотя бы ночь… каждую ночь! Кэлен опустила ресницы — чтобы глаза не выдали охвативший её азарт, чтобы Мэйсон ничего не заподозрила.

— Я-я? — Мэйсон и не заподозрила. Рассмеялась: — Любить? Неет. Никогда.

— Слабость?

— Самая большая слабость.

— Но ведь я тебе нравлюсь, Мэйсон?

— Да.

— И что ты чувствуешь?

— К тебе? Интерес. И влечение. Я тебя хочу, Амнелл.

— Откровенно, — Кэлен даже смутилась слегка, хотя и ожидала чего-то подобного.

— Да, — а вот Мэйсон и не думала смущаться. — А что скрывать? Ты красивая, очень. Умная. Умеешь пошутить. У тебя отличное тело. Ты сексуальная. Очаровательная. У тебя улыбка — просто погибель…

— Хватит! — Кэлен расхохоталась. — Я уже сама в себя сейчас влюблюсь!

— Да это далеко не всё, — пожала плечами, совершенно серьезно, надо же! — И меня к тебе влечет, сладенькая. Я тебя хочу.

— Все-таки ты нахалка, Мэйсон, — Кэлен покачала головой. Помолчала. А Мэйсон, похоже, как и Кара, говорит, что думает. Интересно... Улыбнулась: — Значит, можешь научить меня управлять эмоциями?

— Да.

— А если влюбишься?

— В тебя? — Мэйсон изумилась. И удивила Кэлен: — Пожалуй, если в кого и могла бы влюбиться, так это в тебя. Но — Амнелл, я не влюблюсь. Не беспокойся.

Кэлен усмехнулась:

— Ладно. Я подумаю над твоим предложением, Мэйсон.

Дело застопорилось. Мальчишки, обнаружившие тело, ничего толкового не рассказали. Вернулись копы, проводившие опрос жителей по всем окружающим место преступления — хоть это криминалисты подтвердили, девочку убили именно в заброшенном доме,  — улицам, и тоже ничем не порадовали. До сих пор не удалось даже личность установить: ни по отпечаткам, ни по лицу. В базе пропавших ребенок не числился. Ближе к концу рабочего дня позвонила О’Коннор:

— Время смерти — прошлая ночь, между двумя и четырьмя часами. Да, и девочка подверглась сексуальному насилию. Но никаких биологических жидкостей — ни внутри, ни снаружи. Пока все, Амнелл, остальное — завтра, в отчете.

Кэлен поблагодарила, положила трубку, подперла руками голову. Что дальше? Вдруг, подумала, что уже какое-то время не видела, не слышала Мэйсон. И, буквально следом за мыслью на её, Кэлен, стол прямо перед носом плюхнулись боксерские перчатки:

— Хватит киснуть, сладенькая. Сегодня уже ничего не сдвинется. Пойдем, разомнемся.

Кэлен подняла на нее глаза:

— Бокс? Я не боксирую.

— Я заметила, — Мэйсон усмехнулась, присела на край стола. — Идем, Амнелл, научу тебя держать удар и защищаться, — подумала, добавила: — И бить тоже.

— Зачем, Мэйсон?

— Ты мой напарник, — она поднялась, взяла перчатки. — Я хочу быть уверена, что в случае чего ты меня прикроешь.