Осколки (СИ)

— Да, — Мэйсон вдруг накрыла её руку, все еще лежащую на плече, своей. Кэлен опустила ресницы, мгновенно подчиняясь теплу этой ладони. И поняла, что ждет ночи. Да, горит этим делом, да, яростно, просто маниакально жаждет притащить на допрос ублюдка, расколоть, вытрясти из него правду, доказать, засунуть его в камеру смертников! Но еще — как бы ни гнала она от себя эти мысли — Кэлен ждет ночи. Она ждет объятий Кары, она мечтает прижаться к любимому телу, укутаться в его жар, согреться под солнечным взглядом любимых глаз, растворить все тревоги этого дня в поцелуях любимых губ… Кэлен улыбнулась разлившемуся внутри теплу, и услышала голос Кары:

— Поехали, сладкая, притащим сюда эту мразь, — и тряхнув головой, откликнулась:

— Да, ми… Мэйсон, поехали.

— Зед, мы что, совсем ничего не можем сделать? Ведь это же он, он!!! — Кэлен готова была и реветь, и крушить все вокруг. Мэйсон, кстати, уже начала: долбанула кулаком в стену сразу же, как только капитан произнес сакраментальное — и безнадежное: «Нет оснований».

Их подозреваемый в сопровождении своего адвоката только что совершенно спокойно вышел из допросной. И уже садился в лифт. Наглый, уверенный в себе, невозмутимый. Он не раскололся. Более того, он вообще отказался говорить. Так и молчал, пока не приехал Энтони Митчелл, правозащитник, чтоб его черти взяли, сам когда-то обвиненный в педофилии, но — оправданный из-за «недостаточности оснований». Теперь ублюдок Митчелл защищал таких же ублюдков. И многих, кстати, вытаскивал.

Под чутким руководством Митчелла Редклифф «отбил» все вопросы. Да, звонила девочка. Нет, он с ней не знаком, с её матерью — только шапочно. Да, девочка попросила Селену Кинг, он уточнил, к какому борту та приписана. Девочка сказала, и он ответил, что этот самолет уже в воздухе. Да, девочка сказала, что её бабушка не дышит. Он посоветовал ей позвонить в девять-один-один. Почему сам не позвонил? А разве он должен? Нет, его не тронула ситуация девочки, ему нет до этого дела. Это преступление? Нет? Значит, он может быть свободен? Да, он покидал здание аэропорта. Нет, не сообщил, ибо это служебное нарушение, его могут уволить. Зачем? А он разве обязан отвечать на этот вопрос? Разве он обвиняемый? В чем? А какие у вас основания? Разговор с девочкой и отъезд из аэропорта сразу после него? Это совпадение. Ну, предъявляйте доказательства. А пока — он может быть свободен, не так ли? Мистер Редклифф, кажется, не арестован? Нет? Замечательно. В таком случае, хорошего дня, детективы.

И Редклифф спокойно покинул допросную. А потом — и управление.

И теперь в кабинете капитана Зорандера Кэлен сдерживала злые, бессильные слезы, а Мэйсон — ярость.

— Зед, неужели мы ничего не можем сделать? Неужели этих «совпадений» мало, чтобы получить ордер на обыск? Криминалисты на месте преступления обнаружили следы, предположительно, от штатива. Значит, эта мразота снимала все на видео!!! Он же это дома хранит, наверняка!

— Амнелл, ты сама прекрасно знаешь, что для ордера этого мало. Девочки, — капитан вздохнул, тяжело, горько. — Я очень хорошо понимаю ваши чувства. Сам хочу размазать эту тварь по стенке. Но — закон есть закон. И мы с вами присягнули его защищать. Ваши подозрения я разделяю, однако подозрения к делу не пришьешь. Идите домой. А с утра — копайте дальше. Не может быть, чтобы такой самоуверенный ублюдок нигде не прокололся. Ищите, детективы. Ищите.

Ночь

Кэлен остановила машину возле дома 1015, посмотрела на Мэйсон. Мэйсон посмотрела на неё:

— Уверена, что не хочешь сегодня напиться, Амнелл?

— Уверена. И тебе не стоит, Мэйсон. Хотелось бы, чтобы завтра ты была со здоровой головой.

— Да я одна и не буду пить, — она рассеяно потерла ладонью лоб. — На самом деле, мне и правда не помешает выспаться.

— Да, — Кэлен слабо улыбнулась. — Мне тоже.

— Ну, тогда — до завтра, напарник. Доброй ночи.

— И тебе тоже, напарник.

Мэйсон ухмыльнулась, взялась уже за ручку двери, вдруг замерла. Обернулась:

— Кэлен… мы его прижмем. Не знаю, как, но прижмем. Я тебе обещаю.

— Да. Спасибо, Мэйсон.

Проводила её глазами, достала телефон, набрала сообщение: «Радость моя, я жутко соскучилась. Жду тебя в машине, у подъезда», отправила. Перепарковывать автомобиль не стала — какой смысл? Откинулась на сиденье, закрыла глаза.

— Вот так детектив, спит на оживленной улице в незапертой машине…

Любимый голос прозвучал словно песня. Словно продолжение сладких грез, в которые она успела погрузиться. Кэлен улыбнулась, ну открывая глаз:

— Привет, милая.

— Привет, — и любимые губы овладели её, Кэлен, губами. Нежно, сладко, мягко… только Кара так целует её. Теплые пальцы погладили по щеке: — Ты совсем вымоталась, любимая. Тебе, наверно, сегодня и не до меня?

— С ума сошла? — Кэлен распахнула глаза, одарила её сердитым взглядом. — Я дожила до вечера только мыслями о тебе, моя радость. Мне всегда до тебя, Кара!

— Ну ладно, ладно, не ругайся, — и на губах расцвела счастливая улыбка. — Просто спросила… у тебя работа такая, на износ. Мэйсон вон прямо за ноутбуком уснула. Читала материалы вашего дела. Что-то не так с ним?