Осколки (СИ)

— Не всё, — нахмурилась Агата. — И на вот, доедай. Обещал ведь. И прекрати на меня смотреть, как на уродца в цирке. Подумаешь, выучила стишок.

— Я не смотрю на тебя, как на уродца. Я… хм… можно сказать, в восхищении.

— Ну да. Девицы, с которыми ты обычно имеешь дело, в своем развитии, небось, останавливаются где-то на букваре?

— И это делает их весьма покладистыми в общении, знаешь ли, — сощурился Стужин.

— Могу представить, — задрала нос Агата. — Так будешь доедать или сдаёшься?

— Да запросто.

Через пять минут они, забрав с собой разлитый по бутылочкам свежайший гранатовый сок, вернулись в автобус. А ещё минут через двадцать остановились в следующей точке, на знаменитом базаре «Чорсу».

— Не хочешь клубники? — мило улыбнулся Илья, шагая рядом с Агатой мимо прилавков. Та резко повернулась, отчего хвост ударил её по лицу.

— Нет!

— А почему? Смотри, какая со-о-очная.

— Ну ты и гад!

— Попробуйте, молодой человек, клубника — сладкая-сладкая! — с довольно сильным акцентом предложила сморщенная золотозубая бабулечка. Как от такого откажешься? Илья остановился и демонстративно сунул ягоду в рот. Агата закатила глаза.

— На твоём месте я бы не стала есть немытое.

— Ещё бы. Ничего другого я от столичной штучки вроде тебя и не ждал.

— А при чём здесь это?

— При том, что ты, наверное, никогда ягод с куста не ела. А между тем немытое вкуснее всего.

Он потом ещё пробовал какой-то сыр, халву, больше похожую по вкусу на белый шоколад, сушёный инжир и ещё что-то, название чего он не запомнил. И что-то из этого, наверное, всё же стоило помыть…

— Что такое? — поинтересовалась Агата, заметив, как он заметался.

— Ты не видела туалет?

— Нет. Хм… И с кустиками здесь, похоже, проблема… — усмехнулась эта зараза. Стужин погрозил зарвавшейся девице кулаком и помчался на поиски уборной.

Глава 8

Не было его долго. Одно успокаивало — туалет он всё же нашел. Поджидая, пока Илья освободится, Агата села на высокий перевернутый ящик, брошенный у стены, и открыла свой рюкзачок. В поездку её собирала Людмила Львовна, так что в нем имелась даже аптечка.

— Ой, да зачем? Места в ручной клади совсем мало. Ничего и так не вмещается, — возмущалась Агата, разглядывая предусмотрительно собранное в кучку барахло.

— Как это — зачем? Мало ли что случится? Где ты будешь искать аптеку среди ночи?

Почему среди ночи, Агата не уточнила, и аптечку послушно взяла. Хотя, наверное, с таблетками путешествовали разве что люди возраста Люсеньки Львовны, хроники, ну или мамашки с детьми. Она так точно раньше этим не утруждалась. Максимум могла кинуть в сумку таблетки от мигрени и «Пантенол» на случай солнечного ожога. А тут был весь набор. Даже блистер с антибиотиками. Людмила Львовна постаралась на славу.

Наконец, неказистая дверь в туалет открылась.

Илья вышел чуть более бледный, чем обычно. И менее спесивый на вид. Эк его в туалете потрепало! Чтобы не улыбнуться, нервируя его ещё больше, Агата закусила щёку. И только после помахала рукой, привлекая его внимание.

— Ну, как ты?

— Хочешь подробностей? — буркнул Илья.

— Нет. — Агату передернуло. — Давай без них. Вроде и так понятно. На вот, выпей. Ты руки вымыл?

— Конечно! За кого ты меня принимаешь? За какого-нибудь засранца?

Агата прикусила щёку сильней, но это не помогло. Она сначала забавно хрюкнула, а потом, увидев изменившееся лицо Стужина, когда тот понял, что ляпнул, захохотала в голос.

— Вот, значит, как?

— Не обижайся, — попросила Агата, с трудом взяв себя в руки. — Сам понимаешь — это правда смешно.

— Ну, если ты любишь туалетный юмор... Да, конечно, — Илья сощурился.

— Да ладно тебе! Не злись. Я вообще чего спросила? На вот таблетку, выпей.

— Это ещё зачем?

— Затем, что у нас на очереди ещё Ташкентское метро и дворец князя Романовых. И я сильно сомневаюсь, что специально к твоему приезду вагоны метрополитена оборудовали туалетами.

Илья смерил Агату надменным взглядом и всё же протянул ей ладонь. Большую такую, мужицкую. С камушками мозолей от железяк, которые он, наверное, тягал, чтобы поддерживать форму. Агата знала, какие твёрдые эти мозоли на ощупь. Ведь уже несколько раз (Агата не знала, как так получалось) они ходили с ним, держась за руки. И было в этом что-то ужасно трогательное и забытое.

Отгоняя от себя странную, необъяснимую по отношению к чужому, в общем-то, человеку нежность, Агата выдавила сначала одну таблетку, а потом добавила к ней и вторую.

— Для надёжности, — пояснила она.

— Чем ты меня хоть кормишь? А то мало ли.

Ну вот, если он снова стал до неё докапываться, значит, будет жить.

— Думаешь, отравлю?

— Опоишь!

— С какой, интересно, целью?

Илья отправил таблетки в рот, запил остатками сока, тем самым давая понять, что все им озвученные страхи, разумеется, притянуты за уши, а на деле ничего он не боится. И, конечно же, говорит не всерьёз, так, треплется, чтобы отвлечь от случившегося с ним казуса. Что ж, ей это знакомо, как никому другому.

— С целью домогательств, например.

— Мечтай, — фыркнула Агата. — Ты мне и трезвый-то не очень нужен. Ой, только посмотри на часы! Мы уже опаздываем! Вдруг без нас уехали?

— И что? Возьмём такси.