Осколки Солнца (СИ)

Может быть, это была интуиция. Потому что ноябрь 1918 года, когда почти весь мир праздновал окончание кровопролитной изматывающей войны, стал для нас с Патриком последним месяцем вместе.

Мы уже успели договориться о продажи квартиры. Я перестала брать новые заказы, а у Патрика заканчивался договор с Олдвичем. В эту субботу у него был один из последних вечерних показов спектакля, виденного мной раз десять. Так что я спокойно отдыхала с книжкой на диване, и совершенно не ждала звонка в дверь.

На пороге стояла молодая светловолосая женщина. У ног её стоял чемодан, а в руках незнакомка бережно держала ребенка. Отчаянно рыжеволосого и веснушчатого карапуза. На вид ему было около года. Отчего-то я совсем не удивилась, когда женщина заговорила с французским акцентом.

— Я хочу видеть Патрика. Имею на это право, — сказала она, упрямо выдвинув подбородок. — Он должен увидеть сына.

Не знаю, чего она ожидала. Скандалов или расспросов, но я открыла дверь пошире и кивком пригласила её внутрь.

— Проходите, — на французском сказала я. — Вы прямо с поезда?

Любовница мужа кивнула. Её решительность тут же угасла, стоило ей ступить грязными потертыми башмаками на натертый паркет.

— Вы… вы ведь его жена?

Забавно. Меня еще никто никогда не боялся.

— Пока ещё да. Патрик знает?

— О Робере? Да. Я написала Патрику несколько писем. Узнала адрес от одного его сослуживца. Патрик выслал денег. Но мне не нужны деньги. Я люблю его, — отчаянно сказала женщина.

Она аккуратно положила ребенка на диван, чмокнув его в нос, и достала откуда-то из-за пазухи помятые конверты. Почерк моего драгоценного супруга. Последнее из писем — написанное уже после того, как Патрик решил, что нам срочно нужно переехать в Дублин. Тайны О`Ши оказались не менее занятные, чем мои.

— Как давно вы знакомы с Патриком? Это была случайная связь, или что-то большее?

Женщина расплакалась, некрасиво размазывая слезы по мгновенно покрасневшему и опухшему лицу. На вид ей было около двадцати с небольшим. Довольно симпатичная — с широко поставленными голубыми глазами, светлой кожей, аккуратным носиком, густыми волосами, сейчас растрепанными, и приятно-округлой фигурой.

Ребёнок тут же обеспокоенно загулькал, потянувшись на руки к матери. Она, продолжая всхлипывать, расстегнула потрепанное пальтишко, блузку, и не слишком стесняясь, достала пышную грудь. Ребенок тут же жадно вцепился в неё руками и затих, совершенно не обращая ни на что больше внимания.

— Мы с ним встречались несколько раз в Вердене, и после… Когда мы бежали на юг вместе с семьей. Он сильно помог. Но никто из нас не планировал серьезных отношений. Он сразу сказал, что женат и любит свою жену.

Понадобилось значительные усилия, чтобы не заорать. Вместо этого я выдавила улыбку и спросила:

— Как вас зовут?

— Аннета Симон, мадам. Я могу… Роберу нужно сменить пелёнки.

— Конечно. Эта квартира в вашем распоряжении. Вы очень смелая, Аннета, раз рискнули проделать такой путь.

Мои вещи были почти собраны. И было большее искушение собрать все необходимое, и хлопнув дверью, уйти. Видеть Патрика не хотелось, как и слышать его оправданий. А ведь еще неделя — и Аннета никого бы и не застала в Лондоне.

Но Патрик был вспыльчив. Едва ли он причинит вред своей любовнице и ребенку, но вполне может накричать или даже выгнать за порог. Стоило убедиться, что он не будет делать глупостей. И поставить точку в нашем браке. Наверное, просто любовницу я могла ему простить. Но не ложь и не брошенного бастарда. Хотелось бы знать, как он это объяснит.

Интересно, он знал о сыне, когда знакомился с моими родителями и братался с Клодом? Как же мерзко…

Патрик вернулся раньше, чем я рассчитывала. Маленький Робер уже тихо посапывал в спальне, а Аннета помогала мне с чемоданами. И уж больно споро помогала. Но не могу её винить. Думаю, от помехи в качестве старой жены ей хотелось избавиться как можно скорее.

У мужа оказалось на это совсем другое мнение. При виде белокурой француженки он побагровел, молча сжимая кулаки.

— Что эта женщина здесь делает? Зачем ты её пустила в дом?

— Ты спрашиваешь меня или мадмуазель Симон? — ядовито уточнила я, салютуя Патрику бокалом с белым вином. — Так если что, я тут жила в качестве твоей жены. А Аннета, очевидно, будет жить уже после меня. По крайней мере, до твоего, или вашего, переезда в Дублин.

— Не знаю, что эта шлюха тебе наплела, но я точно ничего ей не обещал.

— Шлюха? — взвизгнула Аннета. — Ты меня не в борделе нашёл!

— Но я же тебе платил, — цинично пожал плечами Патрик. — Клэр, у меня как и любого мужчины есть свои потребности, но я ведь не хотел ничем заразить свою любимую женщину. А эта вот была вполне доступна и казалась чистоплотной. Много ли дочери сапожника надо?

Я перевела заинтересованный взгляд на Аннету. Она не подвела, кинув в Патрика чашку с недопитым чаем. Фарфоровую, между прочим, из подаренного на свадьбу сервиза. Но я не мелочная. Кровоточащая ссадина на лбу моего пока еще супруга полностью стоила порчи имущества. Вот допью вино, и может быть, добавлю.

Патрик не выдержал, и закричал: