Осколки Солнца

Этот голос я тоже знала. Хриплый, мальчишеский, он принадлежал моему брату. Клод стоял босым на небольшом взгорке, и на вид ему было лет семь. Волосы, с запутавшимися в них листьями, всклочены и торчат во все стороны, на губах шальная улыбка. Помахав мне, он прыгнул куда-то вниз, и исчез. Когда я забралась на холм, то увидела с другой стороны темнеющий овраг. На дне были лишь прелые листья. С трудом цепляясь за корни, я начала спускаться вниз. В какой-то момент руки заскользили, и я просто свалилась. Но вместо удара о землю оказалась в незнакомом коридоре, почти ничем не отличимого от коридора в моей гостинице. Скрипящие половицы, простенькие картины на стенах, тусклый свет от покрытых пылью ламп.

Дверей было много, но я точно знала, куда нужно идти. Третья справа. Она легко поддалась, и я оказалось в комнате. Спиной ко мне за столом сидел мужчина. Даже спустя десять лет я легко узнала это затылок и шею.

Михаил. Несмотря на вампирский слух, он не услышал того, как я вошла, продолжая торопливо что-то писать. Лампа была выключена, горела лишь одна свеча. Как старомодно. И в духе высшего. Шаг, второй, третий. И я коснулась напряженного каменного плеча. Михаил резко повернул голову. Глаза его изумленно распахнулись. Он что-то сказал, но я не услышала ни звука. Лишь прочла по губам своё имя. «Клэр».

Пальцы высшего легли на мои… И я проснулась.

Кожа была влажной и горячей, а в груди неприятно хрипело. Но сон не был похож на кошмар. Скорее, будто мне что-то пытались показать. Или рассказать. Вот только о ком?

И тот рыжеволосый юноша на лугу. Был ли это образ, навеянный наивными сказками об эльфах, которые так любил рассказывать Патрик, или я действительно смогла увидеть того сида, что когда-то похитил смертную девушку? А затем отпустил её. Интересно, по своей ли воле… Ведь если он любил её, каково ему там, в волшебном царстве, без своей возлюбленной, давно уже упокоившейся в земле? Впервые, я хоть немного, но всё же смогла понять, почему Михаил был так одержим ритуалом. Должно быть, он тоже боялся, что время навсегда заберет меня у него.

А теперь мне было так же страшно за брата и мужа. Я повернула голову и посмотрела куклу, лежащую на соседней подушке.

— Глупая. Если уж посылаешь мне вещие сны, то стоит хотя бы намекнуть, что мне делать. И куда ехать.

— Руан, он должен быть там, — ответили мне басом. Я удивленно моргнула. Говорила, конечно же, не кукла. За хлипкой фанерной дверью какой-то американец громко говорил со своим собеседником. — Томас писал, что его перебрасывают на одну из британских баз.

Конечно, говорили не о Патрике. Но я сочла это знаком. Руан так Руан. Тем более, что это не так далеко. Удача повернулась мне лицом. Утром я случайно пересеклась с двумя американскими офицерами, направлявшимися в руанский госпиталь, и смогла напроситься с ними в путь, представившись медсестрой из Лондона. Раскрыть меня было легче легкого, но американцы так и не поинтересовались, почему я путешествую одна, имею французский акцент, и не имею даже знака Королевского сестринского корпуса имени королевы Александры.

Фронт был далеко, но как я успела услышать от прислуги в гостинице, в любой момент могло вновь начаться наступление немцев. И насколько он будет успешен, не знал никто. Патрик должен был быть где-то там, на востоке, со своей дивизией. Клод… Надеюсь, он был хотя бы жив.

Но что если путь вёл меня не к ним, а к Ракоци?