Осколки Солнца

— Зачем тебе вилка, золотце? — примиряющее спросил вампир, заметив, куда я тянусь. Носком ботинка он откинул моё оружие подальше. — Сидела бы в комнате, ничего бы с тобой не случилось. Ты просто ходячая головная боль.

— Так это и есть обращение?! Это Михаил хотел сделать со мной?!

— С тобой было бы немного иначе. У этой вот были проблемы с головой и раньше. Опухоль почти с перепелиное яйцо в мозгу. Теперь с памятью у неё проблемы. Никого не узнаёт, и не слушает. Но воспитанием мы ещё займёмся, да, дорогая женушка? Ну а голод так… пройдёт со временем.

— Женушка? Ты женился на этом ребенке?! Ей же лет четырнадцать!

— Ей семнадцать! И вообще — это формальность, и не больше. Во мне взыграло благородство, и я решил спасти умирающую девушку, раз уж мой дядя обещал ей помочь.

Я фыркнула, поднимаясь.

— Боже, милосердные вампиры! Ничего смешнее не слышала. Чем ты собираешься её кормить?

— Эй, а где твоя вежливость, смертная? Я теперь даже не «месье»?

— Месье, мадам… Будь кем хочешь. Только держись со своим другом Ракоци от меня подальше.

— Ты знаешь, где он сейчас, золотце? — в интонациях Луи появилось что-то, побудившее меня не язвить, а только покачать головой. — Он сейчас ищет возможность помочь твоему брату. Ночью жандармы схватили Клода. Догадываешься, кто за этим может стоять, и что грозит Клоду?

— Но… Почему Михаил не сказал?

— Не хотел тебя пугать, полагаю. Или провоцировать тебя на глупости. Хотя ты и без этого легко находишь приключения на свою прелестную… к-хм. Давай отложим разговор на потом. Я позабочусь о Еве, а ты возвращайся к себе. Клем!

Меня отконвоировали обратно в комнату, и даже выдали бинты и чистую одежду. Но на все мои попытки хоть что-то узнать вежливо Клеменс вежливо отговаривался. А затем принёс инструменты и остаток дня «укреплял» моё временное пристанище — заколотил окна гвоздями и поменял замок на двери. Прекрасно. Зато теперь нельзя сказать, что меня недооценивают.

Терпение подошло к концу. Хотелось напиться, устроить истерику и что-нибудь расколошматить. Вместо этого я забилась в кресло и попыталась успокоиться с карандашом в руках. Вот только бумага постоянно рвалась, и стержень ломался. Почему-то.

Глава 28. Из Парижа с любовью

Лучше бы мне ничего и не знать о Клоде. К ночи я успела накрутить себя до рыданий в подушку, и так же резко успокоиться. Сил больше не осталось даже на переживания. Я могла только сидеть в оцепенении, без единой мысли в голове, и с глубоко застрявшей тревогой в груди, так и не вышедшей со слезами.

Михаил обнаружил меня всё в том же кресле, с живописно раскиданными клочками бумаги вокруг и обломками карандаша. Вампир уселся напротив меня, опершись спиной о кровать. След на лбу так и не прошёл. Должно быть, яд, которым его отравили, влиял и на регенерацию.

— Привет, Клэр. Луи сказал, что ты уже знаешь про своего брата.

— Клоду и в самом деле что-то угрожает? — тихо спросила я.

Сложно было поверить, что Рейнард Эмбер и вправду мог причинить ему вред. Ведь я запомнила Рейнарда совсем другим. Себе на уме, и не без хитринки, он все же казался порядочным человеком. Я… ошибалась?

— Клода могут обвинить в убийстве у Нотр-Дама и в особняке братства.

— Но это был не он, а Истван! Она виновна… — я осеклась, вспомнив, что говорю о матери Михаила.

— Да. Только Истван мертва, — спокойно ответил вампир. — А ложа ищет козла отпущения. И пытается через Клода найти тебя. Хотя, как ты понимаешь, на этом цепочка не заканчивается. Но я не собираюсь играть в прятки. Мне понадобиться еще некоторое время, но тебе не стоит беспокоиться за брата. Скоро он будет на свободе.

— Почему ты помогаешь ему?

— Ради тебя. Ты расстроишься, если с Клодом произойдет беда.

— И чем мне оплатить за твою помощь?

Михаил вздохнул.

— Я не собираюсь предъявлять счёт. Ты просто могла бы сказать «спасибо» и подарить свою очаровательную улыбку.

— Тогда… спасибо.

Улыбнуться так и не удалось, да и вряд ли улыбка была бы искренней. Михаил поднялся, без привычной грации. Было видно, насколько он устал.

— Ева тебя ранила? Давай я посмотрю.

Склонившись, он размотал повязку и провёл пальцами по горлу. От этой небрежной ласки по коже тут же побежали мурашки.

— Всё почти зажило. Для человека это было бы невозможно. И чувствительность к свету не проходит.

Задумчивость в голосе вампира заставила напрячься. Как бы он не передумал о ритуале… Я отвела руку Михаила от своей шеи.

— И всё же я человек. И хочу им остаться.

— Ты цепляешься за прошлое только из страха будущего, Клэр. Но оно — блистательно и великолепно. Я собираюсь предложить тебе поехать вместе со мной в Санкт-Петербург. Увидеть белые ночи, побывать на самых роскошных вечерах в княжеских домах. Познакомить тебя с величайшими людьми своей эпохи.

— Увидеть своих родителей, обнять — без желания выпить их крови. Прогуляться с сестренкой по цветущему саду под ярким полуденным небом. Это то, чего я хочу на самом деле. Почему ты не можешь меня отпустить? Потому что я твой любимый десерт?

— Потому что ты моя любимая женщина.