Осколки Солнца

Аид. Видела ли я в Михаиле только грозного бога, едва не утащившего меня в свое царство мёртвых, или просто скучала по нему, и поэтому даже в своих картинах невольно вспоминала о Ракоци?

— Клэр, вот ты где! Хорошо, что ты приехала. Я специально попросил месье Криспена вытащить тебя из твоего невольного заточения. И этого того стоило. Твоя работа хороша, хотя в ней и чувствуется моё влияние в технике и выборе сюжета.

Я вздрогнула и обернулась.

— Мэтр Савар! Простите за мою невольную отсылку к вашим последним работам. Но как вы уже и поняли, я была впечатлена нашим знакомством, — тепло улыбнулась я худенькому старичку.

— Ученики всегда копируют стиль своих учителей, прежде чем обрести самостоятельность и смелость, — важно кивнут тот. — Позволь представить мистера Уолтера Сикерта*. Уолтер, эта хорошенькая мадмуазель перед вами — Клэр Легран. Весьма талантливая выпускница Парижской школы искусств. Моя ученица и натурщица.

Высокий темноволосый мужчина с грубоватым лицом даже на меня не посмотрел. Всё его внимание привлекла картина за моей спиной.

— Позволь, Виктор! — голос у Синклера был громкий, а речь, из-за чудовищного английского акцента, практически невнятная. — То, что эта девушка твоя муза, я охотно поверю. Но то, что ученица — ни за что! Посмотри на её стиль! Она явно опиралась на работы импрессионистов, пусть и своеобразно их переработав, а ты всё ещё не можешь отойти от классического стиля, мой друг! Мадмуазель, я ведь прав?

Я беспомощно пожала плечами, оглушенная напором англичанина.

— Слушайте, мадмуазель Легран! Конечно, чувствуется рука новичка, есть претенциозность, и вы слишком нагнетаете мрачную атмосферу в пейзаже. Но у вас есть потенциал, и думаю, мэтр Савар не слишком годиться, чтобы его раскрыть. Вы когда-нибудь видели мои картины?

— Нет, месье Сикерт. Но мне приходилось о вас слышать.

— О, правда? — англичанин фыркнул. — Французы высокомерны и зациклены на самих себе. Все, кому не довелось родиться во Франции, по их мнению, не могут претендовать на новое слово в искусстве. Но я человек мира! Так что, хотели бы немного поучиться у меня?

— Ты же переехал в Лондон, Уолт.

Сикерт отмахнулся.

— Девушка кажется немного потерянной. Наверняка размышляет о своем будущем. Почему бы ей не бросить этот жеманный Париж, чтобы узнать немного мир за его пределами?

— У меня нет денег, чтобы платить вам за уроки.

— Это не страшно. У вас же есть опыт натурщицы, а у меня море друзей-художников, которые с руками вам оторвут. И… Да не смотрите на меня так, мадмуазель! Я не предлагаю вам ничего неприличного! Но не стоит мне сразу отказывать, только потому, что вы боитесь чего-то нового. — Сикерт порылся в кармане широкого пиджака, и протянул мне замусоленную бумажку. — Вот мой адрес в Лондоне. Если надумаете всё же приехать — обязательно напишите. Я познакомлю вас со всеми лучшими художниками Англии, и может быть даже смогу устроить несколько ваших работ в галерее. Если остальные ваши картины не хуже этой, конечно.

Художник тараторил так быстро, что я едва успевала за его мыслью, да и махание руками перед моим лицом несколько отвлекало. Заметив мою растерянность, вмешался мэтр.

— Уолт, посмотри. Это не Жанна Эрбо там?

— О, моя прекрасная муза тоже пришла?! Вечность её не видел!

Торопливо кивнув на прощание, Сикерт умчался целовать руки кокетливой даме в окружении восхищенных поклонников. Мэтр Савар неодобрительно покачал головой.

— У него этих муз… Наверное, не стоило вас знакомить. Очень советую задуматься, прежде чем принимать приглашение этого стервятника.

— Стервятника?

— Он неплохой человек, но при этом его привлекает человеческая боль и страдания. Он просто ими упивается.

— И что, он увидел во мне жертву? — настороженно спросила. Еще маньяков и садистов мне в окружении не хватало!

— О нет, я имел в виду лишь творчество, и ничего больше. В жизни это добрейший человек. Ты выглядела очень печальной и одинокой, когда смотрела на свою картину, и Сикерту это показалось очаровательным. Как и твой «Аид». Кстати, кого-то твой натурщик мне напоминает. Как его зовут?

Ракоци стёр воспоминание о себе, но у художников хорошая память на интересные лица.

— Я писала не с натуры. Так что ничего не могу сказать. Может, и выцепила кого в толпе. Вы знаете, как это происходит. Мэтр, я так вам благодарна, что вы не держите на меня зла, и даже назвали ученицей, хотя я этого не заслуживаю.

— Мне это ничего не стоило, — снисходительно пожал плечами Савар. — Клэр, у тебя не появился случаем поклонник? Вон тот молодой месье не сводит с тебя глаз всё это время.

Я проследила за взглядом мэтра. У окна, полу-скрытого тяжелыми бархатными шторами, стоял Рейнард Эмбер. Теперь спутать его со школьным учителем было невозможно — даже один его цилиндр стоил дороже костюма, который мог позволить себе мой отец, а оправа монокля блестела золотом.