Осколки старого мира (СИ)

— Сразу уточню, это вовсе не означает обесценивания всех этих чувств или чего-то в этом роде. Те, кто слышат о таком подходе, часто начинают возмущаться: мол, как же так, человека низводят до какой-то машины, а как же душа? Тем не менее, электрическая природа разума и чувств вовсе не отрицает ни души, ни их значимости. Так же, как от того, что мы знаем, что звезда представляет собой гигантское облако водорода, естественным образом Понижаемого до гелия, звезды в небе не становятся менее прекрасными и не перестают быть источником всей жизни во Вселенной. Или…

— Я поняла, — хмуро перебила его девушка, — Ближе к сути и меньше занудства.

— Первое постараюсь, а вот вторая задача кажется трудновыполнимой, — хмыкнул чародей, — В общем, человеческий мозг — одна из самых совершенных машин в этом мире. Но даже на нее можно повлиять извне. Нервный импульс в мозгу — это электричество. И разряд молнии, выступающий моим основным оружием, — точно такое же электричество. Грамотно направив разряд, можно искусственно простимулировать те или иные отделы мозга, заставив человека думать, чувствовать и воспринимать не то, что он бы думал, чувствовал и воспринимал в противном случае.

Он развел руками:

— Конечно, процесс довольно хаотичен. Но я упорядочиваю его, добавив контроль вероятностей, чтобы воздействие проявилось именно так, как мне надо. Именно это я сделал с Джавдетом: я простимулировал центр подчинения в мозгу, заставив его воспринимать меня как вожака, волю которого нельзя оспорить или не подчиниться ей. Только благодаря этому он помог нам проникнуть в крепость, и только поэтому мы успели тебе на помощь до того, как халиф приступил к изнасилованию.

Иоланта сверлила его взглядом и не говорила ничего. И чем дольше она ничего не говорила, тем сильнее Килиан нервничал. Он чувствовал себя преступником на суде.

В ожидании неизбежного смертного приговора.

— Скажи хоть что-нибудь, — не выдержал ученый.

— Поправь меня, если я где-то не так поняла, — голос чародейки был холодным, как льды мифического Севера, — Ты искалечил разум человека, превратив его в безвольного раба, и теперь имеешь наглость утверждать, что в ЭТОМ есть что-то хорошее? Что ЭТО может быть хоть чем-то оправдано?!

— С одной-единственной поправкой, — поморщился он, — Я искалечил разум врага. Врага, которого в любом случае пришлось бы убить в ходе боевых действий. На войне нет недопустимых средств.

С тихим звоном треснул еще один кристалл. Этот звон, подобно погребальному звону колоколов по его душе, напоминал о том, о чем Килиан предпочитал не вспоминать. Ведь тот солдат не был первым. Ведь к началу войны Килиан уже имел в своем распоряжении испытанную методику. И не все, на ком он ее испытывал, были для него настоящими врагами.

Жертва во имя науки. Тогда она казалась ему оправданной.

— Это неважно, — покачала головой Лана, — И знаешь, почему? Для них мы сами — точно такие же враги. Как бы ты отреагировал, если бы так поступили с тобой? Или со мной?! Это ты тоже оправдаешь, потому что «ну, это ж враг»?!!!

— Не оправдаю, — серьезно ответил чародей, — Но не удивлюсь.

— Не удивишься, — передразнила девушка, — Потому в мире и творится черт знает что, что вы сами делаете то, что осуждаете, когда это делают другие. Ты не хочешь, чтобы причиняли вред твоим близким, но думаешь ли ты о том, что каждый человек — чей-то близкий? И что неплохо бы тогда перестать делить людей на важных и неважных и понять, что важен ЛЮБОЙ человек?

— И что ты предлагаешь? — спросил в ответ Килиан, — Не сражаться с тем же халифатом? Пусть творят с нами что хотят, зато мы сами останемся чистенькими? Это так не работает, Лана.

— Не считай меня идиоткой! — возмутилась чародейка, — Да, я понимаю, что это война. Что на войне подчас приходится убивать. Но есть граница между тем, что делать приходится, и тем, что делать недопустимо даже на войне. Или хочешь сказать, что если мы одержим победу, ты пойдешь насиловать женщин Халифата? А что, враг же!

— Не сравнивай, — поморщился он, — Все-таки здесь есть принципиальная разница…

— Конечно, есть! — перебила его девушка, — Это еще хуже. И мне жаль, если ты этого не понимаешь. Это значит, что я ошибалась в тебе, Кили.

Она вдруг стала тереть рукой свои губы.

— И мне противно, что такой человек, как ты, поцеловал меня.

— Извини, — вздохнул юноша.

— Не извиню. Пока ты не поймешь, за что именно надо извиняться.

— Лана, послушай…

— Да иди ты! Я ненавижу тебя, понял?!

С этими словами она разорвала связь.

Тэрл не знал, о чем говорили чародеи, но из поведения Иоланты вывод был очевиден. Не договорились.

— Идем, — даже не глянув на остальных, Лана направилась прочь.