Осколки старого мира

Лана замерла, ошарашенно глядя на друга... Бывшего друга. За мгновение до атаки он разительно изменился. Его уши заострились, как у мифических эльфов. Кожа приобрела эбонитово-черный оттенок и стала даже на вид крепкой, как литая резина. Исчезла легкая сутулость книжника, плечи расправились во всю, как выяснилось, не такую уж маленькую ширину. В глазах загорелись два фиолетовых огня, напоминавших кошачьи искры. Рост и вес на вид не изменились, но тело вдруг стало более изящным, а мускулы выраженными, как при целенаправленной "сушке".

А главным, что изменилось, была пластика движений. Невероятно плавная и отточенная; ею хотелось любоваться, как грацией пантеры. Да. Именно пантеру больше всего напоминал сейчас ученый. Ну, или иного крупного хищника из семейства кошачьих.

- Никто. Не тронет. Ильмадику, - голос юноши, и без того довольно низкий, окончательно превратился в классический, бархатистый, оперный баритон.

И хотя Лана всегда любила такие голоса, это изменение окончательно утвердило её в печальном выводе. Килиана Реммена, её хорошего, близкого друга, больше нет. А может, никогда не существовало. Есть лишь адепт Ильмадики.

Спохватившись, чародейка бросилась к Тэрлу. Гвардеец как раз пытался подняться с пола. Удар в грудь был не столь страшен, как мог бы быть, но все же, легко и бесследно последствия таких ударов не проходят. Воздев руку, Лана начала процесс исцеления, краем глаза продолжая следить за ученым и Владычицей.

- Мой защитник, - сперва голос Ильмадики казался нежным. Но при ближайшем рассмотрении Лана расслышала в нем весьма неприятный оттенок высокомерия.

Это не был тот голос, которым женщина говорит о защищающем её мужчине. Скорее уж так можно говорить о собачке, выучившей новый трюк. "Килиан, служить!", "Килиан, охраняй!". "Килиан, апорт!", "Килиан, место!".

Впрочем, ближайшей командой, как подозревала чародейка, должна была стать "Килиан, фас!".

Понял это и Тэрл. Не тратя времени на новые слова, он схватился за винтовку.

Сказав "щелк!", она дала осечку. А мгновением позже в бедро воина ударил разряд молнии, оттолкнув его еще дальше назад. Энергии заклинания не хватило, чтобы убить его, но встать гвардеец в ближайшее время не смог бы.

- Сколько можно, - недовольно произнес Килиан, подходя к поверженному противнику, - Хватит, Тэрл. Ты не сможешь победить. Не теперь. Я тщательно спланировал этот бой и расставил все триггеры вероятностей, еще когда догадался, что отец отдал тебе приказ убить меня. Даже без даров Ильмадики у тебя не было бы ни одного шанса. Ты не послужишь своей стране. Ты только зря погибнешь.

"Отец?" - не поняла Лана. Впрочем, сейчас было не до того. Хоть ей и не удалось так быстро переместиться, она все же встала между воином и чародеем.

- Тогда тебе придется убить и меня.

- Лана, - Килиан поморщился, - Не надо, пожалуйста. Неужели ты не видишь, что это бесполезно?

- Вижу, - мотнула головой девушка, - Я все вижу. Но я не могу просто отвернуться, сказав, что это не мое дело, и позволить тебе убить моего друга. Ты ведь сам прекрасно понимаешь, Кили.

- Понимаю.

- Хватит разговоров, - подала голос Ильмадика, - Килиан, убей их обоих, и займемся наконец подготовкой к моему возвращению в мир. В конце концов, твоя богиня стоит тут голая. Согласись, это не очень прилично.

Килиан посмотрел на неё, затем на Иоланту, и на кончиках его пальцев заискрили разряды молний. Против своей воли чародейка задрожала. Она прекрасно понимала, что даже если отразит щитом одну или две атаки... С новыми силами Килиана она ему не соперница.

Да и не хотела она с ним сражаться. Победителей в этой битве не будет.

Адепт молчал. Он не говорил ничего, но и не нападал. И это ожидание становилось невыносимым. Страшно вот так, смотреть в глаза смерти. Против своей воли Лана закрыла глаза. Пусть это все поскорее кончится.

- Не надо, - послышался глухой голос ученого.

- Что? - кажется, вопросы Ланы и Ильмадики прозвучали одновременно.

- Не надо убивать их, - сформулировал свою мысль Килиан, - Они едва ли сейчас согласятся присягнуть тебе, но пусть их. Пусть передадут послание другим. Пусть несут в мир весть о твоем возвращении. Моя Владычица.

Лана во все глаза уставилась на юношу, постепенно возвращавшегося в привычный человеческий облик. Что побудило его сказать это? Он действительно считал, что этим принесен больше всего пользы своей Владычице? Или просто в нем еще осталось хоть что-то человеческое?

Понять было невозможно. Лицо ученого оставалось невозмутимым. Но хоть разряды на пальцах погасли, и то неплохо.

Ильмадика с любопытством склонила голову набок и задумчиво хмыкнула. Сложно было понять, к каким выводам она пришла. Но секундой позже богиня пришла в движение.