Осколки тебя

Я отворачиваюсь и спускаюсь вниз по лестнице. Накинув плащ, выхожу из дому и иду по аллейке к машине Кевина. Он стоит рядом, очень нарядный — в сером костюме и с новой стрижкой. Пиджак расстегнут, и на светлой, идеально выглаженной рубашке, я замечаю смелый темно-красный галстук. А на лацкане пиджака, возле верхней петлички — бутоньерку из миниатюрных кленовых листьев.

Мне нелегко ему улыбнуться, но только до тех пор, пока я не прогоняю мысли о сводном брате прочь. Нравится или нет, но мне придется поговорить с мамой.

— Какой ты нарядный, Кевин! — искренне восхищаюсь, останавливаясь перед парнем. — Тебе очень идет костюм!

— А тебе платье! — парирует он, но тут же смущенно смеется. — Тебе все идет, Лена, даже моя спортивная кофта и зонт!

Он неловко протягивает мне букет цветов, и я принимаю.

— Спасибо, они такие красивые! Волнуешься? — спрашиваю, вдруг радуясь тому, что у меня есть замечательный друг.

— Очень! Но надеюсь, все пройдет удачно. Я всю ночь репетировал! Теперь на индейку смотреть не могу! Она у нас дома в этом году просто огромная! Правда, — продолжает смеяться Лоуренс, — у нас и семья немаленькая. Сегодня должен прилететь папин брат с семьей и дедушка, так что завтра к вечеру от нее уже точно ничего не останется!

Мы смелее улыбаемся друг другу, и я протягиваю Лоуренсу свой талисман на удачу.

— Вот, возьми, пожалуйста, это тебе. Положи в карман.

— Что это?

— Счастливый лотерейный билет. Когда-то в детстве я выиграла по нему целых десять долларов! И теперь ношу с собой на счастье, когда хочу, чтобы мне повезло! Дарю, Кевин!

Такая ерунда, но парня она трогает.

— Спасибо, Лена!

Глава 43

Конечно Кевин совсем не против того, чтобы Вики поехала с нами. Они не очень ладят в школе, но перед лицом Осеннего бала все былые обиды забыты, и Лоуренс обещает, что с его друзьями нам точно скучать не придется.

— А как же Картер? Он будет? — спрашивает у Виктории, когда она появляется из дома грустная, но очень красивая в бордово-коричневом длинном платье, с поднятыми в высокую прическу волосами, и садится в машину.

— Не знаю. Что ему там делать?

— Думаю, поддержать «Беркутов». Все-таки он капитан, и это его последний год в школе.

Прежде чем ответить, Вики на секунду обводит нас задумчивым взглядом, а потом равнодушно пожимает плечами, отворачиваясь к окну.

— У меня такое чувство, что этот год для нас всех последний. А у Картера уже давно другие развлечения, о которых вам лучше не знать!

Концерт ко Дню благодарения проходит замечательно. Актовый зал полон старшеклассников и гостей вечера, и невысокий мистер Вайман, стоя у края сцены, умильно потирает ладони, одобрительно кивая своим ученикам.

Я тоже играю этюд с праздничным вдохновением, и даже Чак Форси почти не фальшивит на саксофоне, и на этот раз все обходится без неловкой паузы и исполнения гимна. Он впервые доволен своим выступлением и смеется громче всех, наблюдая за сценкой Кевина — вот уж кто действительно, оказавшись на сцене, на глазах у всех преображается в настоящего комика! Тиша с Кеном снимают Лоуренса на видео и обещают завтра же сделать из него знаменитость. И если так случится, честное слово, я ни капельки не удивлюсь!

Но как бы ни удался концерт, а когда приходит время последнего номера, парни облегченно выдыхают и дружно выносят из зала ряды кресел, освобождая место для танцев и выступления группы «Finger Theory», которую уже все заждались.

— Лена! Это было супер, зря я переживал! Ты слышала, как мне хлопали?!

Обернувшись на оклик Кевина, мне вдруг кажется, что среди вошедших парней из команды «Беркутов» я замечаю Картера… и сердце тут же болезненно замирает, словно в него кольнули иглой. Но нет, показалось. Ни у кого из них нет такого взгляда и такой ощутимой силы присутствия. И когда я в ответ машу рукой Кевину, то даже не знаю, рада, что не почувствовала ее, или огорчена.

Картер

В спальне отца, ставшей непривычно одинокой, открыто окно, и дверь за моей спиной захлопывается с силой.

Я вхожу в комнату и сразу же замечаю разложенные по полу фотографии Алекса и матери. Много фотографий. Всё, что отец снял со стен дома и принес сюда. Вновь.

Он полулежит в кровати с бутылкой виски в руке и делает длинный глоток. Сейчас он мыслями далеко отсюда, возможно в прошлом, но меня замечает. Я подхожу ближе и начинаю поднимать снимки. Если не рассматривать их, то это уже похоже на рутину.

— Оставь их там! — приказывает отец. — Пусть будут, я так хочу!

У него не получается на меня давить. Никогда не получалось.

— Нет. Хватит! — отвечаю решительно. — Насмотрелся уже! Если не прекратишь, то будешь следующим. А у тебя еще есть дочь, если ты о ней забыл. Ради нее возьми себя в руки!

Отец пытается возмутиться, но у него не выходит даже сесть нормально. Правда, бутылку не уронил, удержал.

— А как же ты, Картер?

— Я не стану вытирать Вик сопли, если ты решишь сыграть в ящик. Не рассчитывай, что я буду ей нянькой. У меня полно своих забот.

— Что? Бросишь ее, да?

С ответом лучше не тянуть:

— Да. И дом тоже.

Я успеваю поднять половину фотографий и положить на стол, прежде чем слышу слова отца: