Осколки тебя

Потом были гостиничные номера. Номера, которые я когда-то любила за их отсутствие индивидуальности и богатство, возможно, только дразнили меня моей пустой страницей и поврежденным мозгом. Зияющая пустота только усиливалась, когда я не писала.

Писательский ступор превратил меня в… нечто.

В кого-то еще неустойчивее и невменяемее, чем до этого, а до этого я была чертовски невменяема. Я стала вести себя как параноик, стала замкнутой, угрюмой и, если быть честной, даже злой. И еще я словно прозрела. Слишком четко увидела, как много я себе врала. В какую ужасную и пустую жизнь себя втянула. Начиная с мужчины, который купил мне дорогое, безвкусное кольцо с огромным бриллиантом, которое я сняла с пальца в то же утро, когда купила домик в Вашингтоне. Да, купила. В месте, настолько сильно отличающемся от Нью-Йорка, насколько это вообще было возможно. Я не умела делать что-то наполовину, поэтому полностью перестраивала свою жизнь.

План состоял в том, чтобы запереться вдали от цивилизации — если Нью-Йорк вообще можно назвать цивилизованным — и написать книгу, которую я обещала своему издателю. Ведь именно так поступали все великие писатели, да? Избавлялись от всех внешних отвлекающих факторов, заставляли себя смотреть вперед, на историю, на свое безумие. План казался таким простым, таким заманчивым. Но в реальности идея, пришедшая мне в голову, походила скорее на пластырь на пулевом ранении. Я думала, что это поможет мне продержаться хотя бы до тех пор, пока не напишу обещанную книгу. Но сейчас, глядя на дорогу, чувствуя, как деревья душат меня… план уже не казался таким заманчивым.

Я совершила ошибку.

Огромную.

Но я должна была довести дело до конца.

И я продолжала ехать по дороге.

Паника и ощущение удушья преследовали меня, как и воспоминания, оставленные позади.

— Ты не серьезно, — сказал он, с усмешкой глядя на маленькую фотографию, открытую на моем ноутбуке.

Я не планировала показывать ему домик перед покупкой. На самом деле, я вообще не собиралась говорить ему, что покупаю его. Я планировала совершить злой, эгоистичный и трусливый поступок: ускользнуть ночью, продать квартиру прямо у него под носом — она все равно была оформлена на мое имя, потому что, несмотря на трастовый фонд, он был мелочным — и заблокировать его номер.

Но все пошло не по плану, когда он подкрался ко мне сзади, увидел фотографию на экране и потребовал ответов.

Я не любила уступать требованиям мужчин вообще и этого мужчины в частности, но должна была вроде как любить его. Только вот поняла, что на самом деле я его презираю.

В качестве примера можно привести его насмешливый тон. Одна из многих, многих вещей, которые я ненавидела в нем. И то, что он не заметил, что я уже два дня не ношу обручальное кольцо.

Я ненавидела его и определенно не хотела ему что-то объяснять, но единственным способом избежать этого разговора было ударить его по голове тупым предметом. Как бы я ни была одержима насилием, мне не очень хотелось совершать потенциальное уголовное преступление из-за этого ублюдка.

Итак, я ему все рассказала.

Рассказала, что хочу купить домик в Вашингтоне и что буду жить там, пока не закончу книгу, и что, черт возьми, понятия не имею, сколько мне понадобится времени.

— Не жди, что я поеду с тобой.