Осколки тени и света (СИ)

— Север прекрасный учитель, но он практик. Вода идеальный гаситель, только это — как запереть молнию внутри статического щита с нулевой проницаемостью. Чем дольше молния под колпаком… У любой системы гашения и блокировки есть предел прочности, когда энергия внутри достигнет критической массы…

— Я понял, но опасность темного треугольника не в источниках опорах, а в его центре, фокусе, который будет не здесь.

— Неверно выбранный ведущий круга, а там будет круг, иначе такое не подавить, может натворить больше, чем если бы оно само рвануло. Догадайся, куда хлынет откат, если не выйдет сбалансировать систему?

— К самому сильному источнику…

— А это…

— Тот, что заперт под водой хреналион лет. Неверно выбранный? Опыта и силы разве не достаточно?

— Идеальный ведущий сам должен быть треугольником сил: доминирующий темный и две любые равнозначные опоры. Такие интуитивно находят баланс. Если их вовремя обучить. В противном случае — это просто неуравновешенный одаренный с хромающим контролем. Инквизиторы не любят смесков, черномаги опасны, нестабильны, но из них как раз и получаются идеальные ведущие круга. Отец мог бы много рассказать о комбинировании темных даров. Любой глава любой из первых семей. Крево, Нери, Двирен…

— Холин?

— Холин, — скалился костистый остов лица, а черные когти драли по горлу, но ошейник долга вплавился в суть, словно вся его суть и была — долг, добровольное рабство. — Семья превыше всего. Сын Эленар — идеальный ведущий круга: тьма, тень и эхо вечного пламени.

— Твой?

— О нет, все было бы куда проще, будь он моим. Он дитя рода. Я был только сосудом для ритуала, инструментом. Отец не должен был прикасаться к ней сам, он должен был поступить, как другие, и воспользоваться моим телом, чтобы быть с ней, но… У него всегда и на все есть план, а если план не удался, он не станет мстить или переживать, он проанализирует и составит десяток новых с учетом новых вводных.

— Зачем ты пришел за ней? Что тебе было нужно?

— То же, что и тебе, демон. Свет и тепло. Дом. Тишина. Прощение. Последнее я даже получил, — сказал он и посмотрел мне на дно души, ведь мы оба были на пороге и оба прикованы. — Спасибо, что пришла на мой зов, моя рыжая Эленар. Мне приятно видеть, как ты сияешь, и горько, что не для меня.

Ветер грани ударил, обнажив грудь с дырой, темный спекшийся ком распускался дрожащими бледно-лиловыми незабудками.

— Я увидел то, за чем пришел, — добавила тень и снова укуталась в обрывки тьмы. — Довольно.

— Я тебя не отпускал, — оскалился Ине, линии фигуры у ног Драгона вспыхнули алым.

— Я пришел не на твой призыв, мне не нужен призыв, чтобы посмотреть на нее, просто так было проще пересечь границу. Живи, Эленар.

Последнее прозвучало будто ветер в щели подул, в фигуре никого не было. Из нее тянуло стылой пустотой грани. Ине разомкнул рисунок острием клинка, линии впитались в него и вместе с ним исчезли, растворившись в живых тенях.

Глава 17

Когда что-то случается, потом думаешь, как можно было не заметить и пытаешься понять, с чего все началось. Собираешь дни, как бусины на нитку, один за другим. Когда началось? Может, в тот день, когда в алтарном зале Холин-мар среди безумия и тьмы я услышала моего Ине, узнала его голос и запах задолго до того, как встретила его самого. Или раньше, когда только родилась, и отец с мамой, безумно счастливые, целовались над моей колыбелью. Или еще раньше, когда экипаж, в котором мои будущие родители возвращались после венчания, почти опрокинулся, и отцу пришлось ловить маму в пропасти над озером, как мой Ине поймал меня на Встречный день. Или в то позднее утро, когда мое сердце слушал звучащую флейтой тишину, а ко мне пришла тревога. Или на следующий вечер, тоже поздний.

Ине что-то читал. У него откуда-то взялось много книг. Они будто сами плодились, рождаясь по одной-две из его рюкзака и расползались по дому. Я задремала в кресле. Потом проснулась от того, что пришел вампир. Не Эверн. Он стучал и орал под окнами в кухне. Ине вышел через переднее. Я схватила шаль и выскочила следом, но застала только самое окончание разговора. Они — Ине, Лодвейн и незнакомый невысокий некромант — стояли внизу у калитки, я — на краю дорожки света, легшей от дверей дома почти до середины лестницы.

— Я больше ничего не должен королевству Нодлут, Калем, я могу никуда не ходить.

— Можешь, — пожал плечами Лодвейн и посмотрел на меня. — Путеводная звезда. Живая. Доброй ночи. Здесь закончится твой путь, Тен-Морн? Как неожиданно.

— Здесь он начнется.

— Совести у тебя нет

— Моя совесть слишком домашняя и не выходит за порог.

— Так вот же — вышла, — ляпнул вампир, а я услышала как Ине замер, сжался в комок, всего миг, но было.

— Там и без меня некромантов полно.

— Некромантов полно, годных мало, — настаивал Лодвейн.

— Мне плевать.

— Эверн предупреждал, что ты так скажешь.

— Стоило послушать и не лишать мастера Йорда времени на отдых.

— Сволочь ты, Тен-Морн.

— Мне. Плевать. Я хочу тишины.

— Если прогноз верен, а Нери в прогнозах еще никогда не ошибался, тихо не будет. От озера до поселка всего ничего.