Осколки времени

Я надеялась выбраться отсюда до того, как прибудет Комсток со своей командой. Есть множество исторических личностей, с которыми я хотела бы встретиться, и Комсток далеко не один из них, и замечание Кирнана о том, что Пруденс была почти арестована, эхом отдается в моей голове. Если дело дойдет до худшего, мы с Пруденс можем уйти с помощью ХРОНОСа. Я бы предпочла не делать этого в комнате, полной людей, но если альтернатива – это тюрьма…

Дородная фигура Комстока первой появляется в двери. Он напоминает сурка, с такой же ужасной шерстью на лице, как и у полковника, только рыжей. Два офицера входят следом за ним, потом и Блад.

– Кто вы? – спрашивает Комсток. Его напряженное выражение лица говорит о том, что он уже решил, кто мы такие, и просто ждет имен, чтобы связать их с нашей профессией.

– А вы кто? – огрызается Пруденс в ответ.

Впервые в жизни мне, кажется, нравится моя тетя.

– Я специальный агент Энтони Комсток.

– Специальный агент чего? – спрашиваю я. Судя по тому, что Коннор сказал ранее, в данный момент он не более чем народный мститель.

Комсток гордо вздергивает подбородок:

– Специальный агент комитета ИМКА по борьбе с безнравственностью. – Мы с Пруденс обмениваемся удивленными взглядами, которых он либо не замечает, либо игнорирует их. – Вы работаете у миссис Вудхалл?

Мы обе отвечаем «нет», но полковник Блад не согласен:

– Девушка в зеленом говорит правду. Я понятия не имею, кто она такая. Но боюсь, что вторая девушка не совсем честна. Ее зовут Пруденс Пирс, и она работала на мою жену в течение последних нескольких месяцев, помогая с кампанией и, в последнее время, с распространением «Еженедельника».

– Это ложь! – Пруденс вскакивает на ноги и делает несколько сердитых шагов в сторону Блада. Я никогда не работала на газету, только на ее предвыборную кампанию.

Комсток поднимает руку:

– Я сейчас же займусь вами, мисс. – Он возвращает взгляд на меня, рассматривая мое платье. Его ноздри раздуваются так, будто он уловил запах чего-то неприятного, но он ничего не говорит, просто обращает свое внимание на закрытую дверь напротив нас. – Не будете ли вы так любезны открыть ее, мистер Блад?

– Полковник Блад. Дверь кабинета не заперта.

Маршал, стоящий ближе всех к двери, открывает ее, и все трое входят внутрь. Блад стоит в дверях спиной к нам и наблюдает за ними.

– Нам нужно поговорить, – шепчу я.

– Да, – шипит Пруденс в ответ сквозь стиснутые зубы. – Сначала я думала, что ты одна из моих версий. Кто ты такая, черт возьми?

Я глубоко вдыхаю.

– Я твоя дочь.

Кэтрин и Коннор решили, что она скорее поверит моей истории от лица ее дочери, чем племянницы. Мы все еще точно не знаем, что именно, сказанное Солом, убедило Пру держаться вдали от Кэтрин и Деборы. И я, конечно, достаточно похожа на нее, чтобы эта история выглядела правдоподобно.

– Как тебя зовут?

Я улавливаю нотку вызова в ее голосе как раз перед тем, как сказать «Кейт». Я сомневаюсь, что Пруденс или Сол назвали бы ребенка в честь Кэтрин. Даже мама не вписала бы мне «Кэтрин» вторым именем, если бы это не было вторым именем Пру. Она просто назвала меня в честь сестры, которую потеряла. И я думаю, что Пру сделала бы то же самое, будь у нее такая возможность.

– Дебора. Ты назвала меня Деборой.

– Второе имя?

– Мэри.

Ее взгляд подсказывает мне, что я была права, а затем она начинает паниковать. Я не понимаю почему, пока она не говорит:

– Но ты родилась от суррогатной матери, верно? Я сказала Солу, что больше никаких беременностей…

Я быстро киваю, чтобы успокоить ее.

– Да. Я родилась на ферме. Я встретила тебя позже, и мы… говорили. Иногда, – у меня внутри все сжимается. В этот момент я импровизирую и прекрасно понимаю, что все, что я скажу, может меня сдать. Кроме того, сколько событий я изменяю каждым своим словом? Как много из этого Пруденс вспомнит потом? Достаточно ли разумна та версия, которая с моей мамой, чтобы этот разговор вообще имел значение в будущем?

Напряжение исчезает с лица Пру, сменяясь замешательством:

– Он позволил мне назвать тебя?

– Да. Ты говорила, что Сол сказал… что это подарок на день рождения.

Чертовски неубедительно.

– И мы с тобой… друзья? – Она смотрит на меня скептически, но я вижу, что ей хочется в это верить.

– Мы друзья. Ты просила меня вернуться и собрать информацию, чтобы остановить Сола. Он отталкивает тебя, не хочет делиться властью.

– Почему я сама не пришла? – спрашивает она, прищурившись. – Обычно происходит именно так. Появляется взрослая-я и начинает отдавать приказы, совсем как Саймон или Филипп.

– Ты… у тебя возникли проблемы с использованием ключа. И ты беспокоишься о двойственных воспоминаниях.

– Хм. Должно быть, я стала старше и мудрее, потому что эта последняя часть про воспоминания никогда раньше ее не останавливала. Что…

Она резко замолкает, когда мужчины возвращаются в приемную.

– Когда вернется ваша жена, мистер Блад? – Кавычки на слове «жена» буквально слышны, когда Комсток произносит это.

Блад никак не комментирует тон этого человека или отказ обращаться к нему по званию, но его спина напрягается, и он практически выплевывает свой ответ: