Осколки зеркала моей взрослой жизни

Не подлежит сомнению наш демо-статус:
Сейчас мы в этом мире – первая страна!
Быть может – знак, что изменить войны нам ракурс
В стране, где «тихо» проживает сатана?..
Они ведь громко «сатаною» называют нас,
Хоть сами прозвища этого достойны.
Не можем мы терпеть их поведения сейчас:
Они коварны, устраивают войны.
Уже почти сто месяцев воюем мы,
И наши генералы просят новых, свежих сил…
А много ль «Аль-Каиды» – этих сил чумы?
Не знаем мы… Жест делаем опять: родню взбесил.
Воюют против нас талибы с «Аль-Каидой»…
Не занимаемся ли мы друзья корридой?
А вот кто бык, и кто здесь матадор –
Тут может быть отдельный разговор.
Ведь может быть, талибы – партизаны,
Что здорово воюют за свой суверенитет?
Мы несём вред, мы, в злобных их глазах, –
«джи-ай»-тираны?..
Должны решить мы: бросить это дело или нет?
А с «Аль-Каидой» вести борьбу еще сложнее, –
Хотя ресурсы наши и во много раз мощнее.
И я согласен с Джеком Хантером, что априорно
Нам «Аль-Каиду», этот герпес, не убить бесспорно.
Зато страдают парни, что остались живы.
Их жизнь дальнейшая полна психических страданий
И терзаний… Они поехали туда не для поживы.
Уж Пентагоном Софокл пущен в ход –
«страх ожиданий».

Перемудрил О. Генри (сб. Постскриптум)

Есть в Хаустоне человек интеллигентный:
Себя считает он идущим с веком в ногу.
В натуре человеческой он компетентный
И дар имеет он разоблачать подлоги.
Быть нужно истинно актером гениальным,
Чтоб в заблуждение любое ввести его.
Его не облапошить в деле актуальном,
Он по людским привычкам узнает шельмовство.
Однажды как-то шел домой он поздней ночью:
Был встречен личностью с надвинутою шляпой.
Ни глаз, ни лика не разглядел он под луной,
Да и во что одет был тот простой бродяга…
Меня остановил он и предложил кольцо.
Оно с брильянтом было – наверное, украл.
Я сразу заподозрил в нечистом подлеца:
За доллар хотел его отдать мне криминал.
«Ты веришь ли, – сказал, – нашел его в канаве»
И продолжал бы говорить жене об этом,
Как комильфо, казнящийся такой холявой
И бизнесом, кажущемся ему запретным.
Но повернувшись, увидел плачущей жену
И, не спросив ее, он понял в чем причина…
Надевши шляпу, быстро он ринул в темноту.
Но где его искать теперь в ночной пучине?
Жену наводит на размышленье: «Почему
Супруг теперь вдруг не спрашивает о кольце,
С тех пор, как тем вечером бежал он в полутьму?
Какие мысли в этом гордеце?..»

Тебя не тронули на списке, дед?