Осколок его души

Ни я, ни Китарэ не пытались нарушить воцарившееся в гостиной молчание, давая возможность ребятам немного осознать происходящее. Первым, ожидаемо пришёл в себя Дилай. Он шумно выдохнул, потом вздохнул, поднялся с дивана и встал напротив меня. Некоторое время, он словно всматривался в черты моего лица, совершенно бесстыдным образом оценивал очертания фигуры, точно ему было необходимо что-то осознать для себя.

— Ты была за полотном, — наконец-то сказал он, посмотрев прямо мне в глаза.

— Это очевидно, — согласно кивнула я.

— И ты девушка, — утвердительно кивнул он сам себе. — Почему раньше не сказала? Ты лгала нам? — похоже, он сам пожалел, что этот вопрос вырвался из его уст. Но лучше, если он спросит об этом сейчас, чем оставит в сердце.

— Технически ни разу, — покачала я головой, — но ты прав, я не давала вам повода думать иначе. Почему? Это долгая история, которую вам тоже пора узнать.

— Перестаньте так смотреть на неё, — неожиданно заговорил обычно молчаливый и мрачный Виар, — если бы вы не смотрели только глазами, то не выглядели бы сейчас так, словно вчера родились. Энергия Ив никогда не была мужской.

— Ты знал?! — воскликнул Эрон.

Виар легко пожал плечами и изогнул бровь:

— Это тебя удивляет? Я, Раиль и Иман, забыл кто наши покровители? Первозданные стихии всегда чувствуют и знают куда больше, чем вам кажется. И, потом, я не понимаю, — причмокнул он губами, — почему она была обязана вам об этом говорить? Ты Дилай разве не хочешь нам всем рассказать о том случае три года назад на день летнего солнцестояния?

— Откуда ты…?

— Иман сплетник, как только выпьет, не знал? И видения с вашим участием посещают его частенько, хотя он и не в восторге от этого.

— Ну, перестань, — заговорил уже тот самый «сплетник», — мне просто надо иногда выговориться, — усмехнулся он. — И да, иногда я вижу то, что вызывает массу вопросов и негодования, но я же не спрашиваю вас об этом. Это было бы неловко.

На самом деле Иман, Раиль и Виар — Тень, Время и Хаос — гремучая смесь. Первозданные стихии в основном поддерживают баланс, но использовать свой дар напрямую для этих эвейев всё одно, что встряхнуть и перевернуть всё вокруг. Эти трое могут обнулить этот мир. Постоянное скольжение вне времени, пространства и материи слишком сложно понять, что уж говорить, чтобы попытаться осознать, что у них в головах и как они развлекаются, блуждая по грани собственной стихии. Раиль, например, не имеет права остановить время или обернуть его, но однажды сумеет спокойно скользить туда и обратно, видя сокрытое в веках и в будущем, но, не имея права менять ни то, ни другое. Дар или проклятье? Хороший вопрос.

Словно услышав мои мысли, Раиль чуть улыбнулся и подошел уже к нам с Дилаем. Иногда этот парень напоминал мне хитрую лисичку, было в его взгляде что-то такое, что говорило окружающим, что он знает и видит немного больше, чем кто-либо вокруг.

Его ладонь легла мне на плечо и заскользила вниз по руке так, словно мы были не просто знакомы, а уже давно близки. Я точно кожей почувствовала, как напрягся за его спиной Китарэ, в то время как этот лис улыбнулся чуть шире и подмигнул мне.

— Я видел это во сне, — сказал он, — и ещё мне всё труднее отделять то, что было, будет и то, что сейчас. Я просто знаю, как это есть. Ты мой друг, как и любой в этой комнате, мой лучший друг, с которым многое пройдено, многое предстоит, и всё это я знаю уже здесь и сейчас. Очень сложно делать вид, что это не так, чтобы лишний раз никого не пугать. Ты же сможешь теперь стать ближе ко мне? Сможешь увидеть, что это так?

Я осторожно сжала кончики его тонких пальцев в ответ. Может быть, и не в такой ужасающей мере, но я могла понять то, о чем он говорит. Они ещё не помнили, не знали, но были мне близки.

— Я понимаю. И это уже так.

Казалось, всё то время, что мы провели в Храме, между нами был невидимый барьер. Такая вот своеобразная стена. Кто воздвиг её между нами? Я сама? Моё прошлое и слухи обо мне или просто осознание того, что невозможно стать для кого-то близким просто потому, что кто-то сказал, что так надо. Я привыкла не доверять, не подпускать к себе ближе необходимого и думала, что так я буду в безопасности. Именно так никто не посмеет ранить меня, оскорбить или унизить. Я уничтожала в себе слабости и недостатки, обращая их в покрытый шипами щит. Тогда я и представить не могла, что чем больше этих самых оборонительных сооружений вокруг тебя, тем слабее ты есть. Страхи ушли, а с ними канула в лету и давно проржавевшая броня. Конечно, это вовсе не значило, что я стала глупой доверчивой дурочкой. Но я готова была открыть сердце навстречу тем, кого на самом деле ждала так долго.