Осколок его души

Китарэ подозрительно прищурился, Норэ же старался не подавать вида, что ему интересно происходящее. Хотя во взгляде читалось обратное.

— Что это? — нахмурившись, провел Китарэ пальцем по моим губам и показав мне перемазанный в сине-зелёной краске палец. — У тебя все губы в этом, — засмеялся он, а я, повинуясь уже привычному рефлексу, последовала его примеру. — О, Парящие, и зубы тоже, — продолжал смеяться он.

Стоит ли говорить, что к хохоту Китарэ прибавился и хохот Эрона, а следом и Норэ.

На самом деле, я не особенно долго думала, что сделать с содержимым коробки. Единственное, о чем переживала, оставить ли Рэби немного? Но, как-то так вышло, что не вышло…

— Демоновы конфеты, — буркнула я, тут же закрыв рот рукой.

— Конфеты? — отсмеявшись, поинтересовался Китарэ.

— Ты во всем виноват, — буркнула я, — за тебя страдаю.

— Я?!

— Да. Ну, — замялась я, — тебе на самом деле попросили передать, но времена-то опасные, поэтому я решила проверить, не подсыпали ли чего туда…

— Проверить? — явно борясь с очередным приступом смеха, поинтересовался он, изогнув бровь. — А за себя тебе не страшно?

— Нет, — с независимым видом ответила я, — кровь огненного эвейя невосприимчива к ядам и прочей ерунде. Всё перегорает.

— М, — кивнул Китарэ, — буду знать теперь, к кому обращаться с чем-нибудь вкусненьким, — всё же не выдержав, улыбнулся он.

— А, опять девчонки, — махнул рукой Эрон, — почему-то всё время какую-то ерунду передают.

— Так, такое часто бывает? — изумилась я.

— Конечно, мы же тут как самые завидные женихи и каждой хочется привлечь к себе внимание. Не переживай, тебе тоже скоро начнут передавать всякую дребедень. Одного только не пойму, почему всё время что-то на грани здравого смысла?

Я непонимающе посмотрела на Эрона.

— Ну, — начал объяснять он, — на той неделе Норэ передали коробку глазированных в карамели морских червей, говорят, сейчас это очень модно, но…

— Это отвратительно, — закончил за него Норэ. — Давайте не будем портить друг другу аппетит. Да, и Ив надо рот прополоскать, иначе, все узнают, кто слопал подношение наследнику, — басовито захохотав с совершенно серьёзным лицом, подытожил Норэ.

Ребята пошли вперёд, а мы с Китарэ чуть поотстав. Ко мне пришла запоздалая неловкость. Всё же нехорошо есть чужое, даже если ты ничего подобного ни разу в жизни не пробовал и тебе очень захотелось. Ну и из вредности, тоже нехорошо.

— Прости, — вдруг сказал Китарэ, разрезая возникшую между нами тишину.

— Почему ты извиняешься? Это я…

Я не успела договорить, как он перебил меня.

— Я должен быть внимательнее, — просто сказал он, чтобы это не значило.

Правда то, что это значило, я узнала уже вечером, придя домой и застав Рэби лежащего на полу с широко раскинутыми руками, окруженного вазами с засахаренной хурмой… вернее, с её остатками.

— Я, правда, не хотел, — промямлил он, не открывая глаз, — само вышло…

Тяжело вздохнув, я улыбнулась, сказав, что, пожалуй, понимаю его, как никто другой.