Осколок его души

— Что ж, — продолжая улыбаться, этот эвей двинулся в моём направлении, и только Двенадцати Парящим дано знать, чего мне стоило устоять на месте, — это легко будет проверить. Тем более, что юный Игнэ прибыл как раз, когда огненные знаки готовятся ко сну, вобрав в себя всю энергию, что им должно в пик своей активности.

Я не поняла ни слова из того, что сказал этот мужчина. Он, может быть, прорицатель и его стихия это Дух? Хотя, о чем я говорю, это же стихия императорской династии… Тогда…

— Ошибки не будет, Китарэ, — обратился он к наследнику. — Сегодня ночью будет сильный шторм, — прикрыв глаза, точно прислушиваясь к чему-то, продолжил он, — так что время как нельзя подходящее. В час безмолвия буду ждать вас здесь, — кивнул он мне, но я-то понимала, что всё это время он разговаривал не со мной, а с наследником. — Тогда и смогу дать ответ на твой вопрос, — и ещё раз осветив каждого из нас своей улыбкой, он не дожидаясь ни от кого конкретно ответа, повернулся к нам спиной и бесшумно двинулся вглубь храма.

— Ты всё понял?

Я всё ещё смотрела в след удалившемуся эвейю, который, как я могла лишь догадываться, был Верховным Настоятелем Храма Двенадцати Парящих Драконов, и не сразу сообразила, что наследник обращается именно ко мне. Особенно учитывая-то, что я в принципе пока не привыкла, когда ко мне обращаются, как к мужчине.

Я могла бы сказать, что ничего не поняла, но я не думаю, что это хоть кому-нибудь было бы интересно и хоть кто-то решился мне объяснить, что именно тут происходит. Потому, я просто сказала:

— Да.

Я знала, что в стенах храма и на его территории, воспрещалось блюсти сословные традиции и ограничения между учениками. Такие формы уважения как поклоны, формальная речь и прочее возбранялись между учениками. Тут это считалось оскорбительным по отношению к духам, что живут за Полотном и к двенадцати богам, чьей святыней был храм. Только Двенадцать Парящих заслуживали почтения здесь, остальные были равны. Это закон.

Потому, я решила, что больше не хочу тут оставаться. Ещё немного, и я могла начать задыхаться прямо на глазах у этих парней и наследника! Потому, я просто развернулась и отправилась вниз по лестнице. Сказать мне было нечего. Спросить я бы не отважилась. Лучшее, что я могла сделать, это уйти и привести свои чувства в порядок.

* * *

Китарэ смотрел вслед удаляющейся фигуре и, говоря откровенно, испытывал то самое чувство, когда от изумления теряют дар речи.

— А он с характером, — усмехнулся Дилай, вставая рядом с ним и провожая взглядом потомка проклятого рода. На губах друга играла привычная полуулыбка, которую как всегда было невозможно классифицировать. То ли он рад чему-то, то ли знает одну ему известную тайну.

— Нет слов, — пробормотал Китарэ.

— Ну, не зря говорят, что кровь не водица, — заметил Рэйвон, вставая по другую сторону от наследника. Ещё одна «жемчужина» в его нити. Высокий и крепкий, точно скала, он казался гораздо старше своих друзей, но по характеру был намного простодушнее каждого из них. Стихией его рода была земля, должно быть, как и в Дилае, в характере Рэйвона проскальзывали общие черты, характерные для эвейев, рождённых под покровительством этой стихии.

Все они уже давно были вместе. Учились, проводили свободное время, соревновались и старались как можно лучше узнать друг друга. Чем ближе они будут друг другу, тем естественнее образуется между ними связь. В каждом из звеньев своей будущей нити Китарэ в той или иной степени угадывал отражение себя самого. Они должны были быть одновременно и похожи и совершенно отличаться, на этом строился баланс и сила их нити.

— Да, брось, — отмахнулся Дилай, — если он подойдёт, мы должны будем принять его, потому не стоит начинать с вражды.

— Твоя миролюбивость иногда доходит до абсурда, — покачал головой Рэйвон.

— Хм, — усмехнулся Дилай, предпочитая умолчать о том, что это скорее дальновидность.

— Да, этот парень действительно нечто, — всё же не удержался ещё один из друзей Китарэ, Ари. — «Да», — явно передразнивая чужака, холодно бросил он, состроил пренебрежительную гримасу и демонстративно отвернулся от присутствующих. — Даже, если нам не стоит начинать с вражды, то не от него ли зависит то, с чего мы начнём? Мог хотя бы притвориться, что рад знакомству…

— А я люблю тех, кто не пытается заслужить одобрение окружающих, — пожал плечами Дилай, — честность, в наши дни, всё одно, что слиток золота забытый кем-то посреди дороги — невероятно редкое явление.

— Ты, правда, примешь его, если он пройдёт испытание? — поинтересовался Ари, сделав вид, что не заметил замечание Дилая.