Осколок Империи

Боль была нестерпимой. Джезус Пиетро открыл рот и хотел было уже умолять…

Когда боль пронзила его руку, он как раз тянулся за досье Полли Торнквист. Теперь он отдернул руку, как будто получил ожог. Естественный рефлекс. Его средний палец торчал теперь под прямым углом.

— Боже мой, как это было больно!

— Итак, Кастро?

Кастро почувствовал, что кто-то или что-то находится в его кабинете, что-то или кто-то, обладающий силой заставлять людей забывать о нем. Он снова повторил:

— Это ты?

— Совершенно верно. Так где же Полли Торнквист?

— Ты — Мэтью Келлер, и ты пришел за мной.

— Не изображай из себя дурака. Где Полли?

— Это ты был в машине, которая атаковала Госпиталь и затем нырнула прямо в бездну…

— Да.

— Так как же…

— Заткнись, Кастро. Немедленно отвечай — где Полли? Она жива?

— От меня ты не получишь никакой информации. Но скажи мне все же, как ты выбрался из бездны.

— Я сумел поднять машину наверх.

— Да нет, я имею в виду в первый раз.

— Кастро, я могу сломать тебе каждый палец по очереди на обеих руках, если ты мне не скажешь, где Полли. Она мертва?

— Ты думаешь, я буду в состоянии говорить с тобой, если ты это сделаешь?

Келлер минуту поколебался. Затем обеими руками вывернул назад еще один палец на правой руке Кастро. Джезус Пиетро вскрикнул от боли и скрюченными пальцами потянулся к глазам…

Он как раз изучал доклады, когда его правую руку пронзила резкая боль. К своему удивлению, он обнаружил, что два пальца вывернуты и неестественно торчат под прямым утлом.

Стиснув зубы, чтобы сдержать рвавшийся наружу крик, Джезус Пиетро включил переговорное устройство и сказал:

— Мисс Лоэссон, вызовите мне врача.

— Что случилось?

— Просто вызовите врача… — Краем глаза он уловил какое-то движение. Кто-то находится в его кабинете!

— Да, вы правы, — сказал голос. — Я не могу вырвать у вас признание с помощью пыток.

Какие-то смутные воспоминания промелькнули в голове Кастро. Они велели ему не поднимать глаз. Он сказал:

— Это ты?

— Опять ты за свое.

— Ты, Мэтью Келлер?

Молчание.

— Ответь мне, черт тебя побери! Как ты выбрался из бездны?

Две руки снова схватили правую руку Джезуса Пиетро. Его лицо исказилось от боли, он схватил пистолет и стал дико озираться, ища цель.

Он поднял глаза только когда вошел доктор…

— Нет смысла делать пересадку пальцев, — сказал доктор. — Они не сломаны, а только вывихнуты.

Он вправил пальцы и наложил на них шину.

— Как, черт возьми, это случилось?

— Я не знаю.

— Вы не знаете? Вы вывихнули два пальца, и вы не можете вспомнить…

— Оставьте меня в покое. Я же сказал вам, что не могу вспомнить, что произошло с моей правой рукой. Но мне кажется, что здесь не обошлось без привидения из преисподней, которое имеет какое-то отношение к Мэтью Келлеру.

Доктор как-то странно посмотрел на него и вышел. Джезус Пиетро задумчиво посмотрел на свою правую руку, которая была забинтована и висела на перевязи. Так, хорошо. Он искренне не мог вспомнить, что случилось.

Поэтому он продолжал все время думать о Мэтью Келлере.

Но почему он думал о Полли Торнквист?

Наступило уже время для следующей фазы ее лечения. А может быть, он уже просрочил время? Но она же может подождать? Конечно, может, ничего с ней не сделается.

Он отпил немного кофе. Слишком холодный. Он вылил кофе назад в кофейник и заново наполнил чашку. Его рука не слушалась.

Почему он все время думает о Полли Торнквист?

— Стоп! — Он неуклюже поднялся с кресла, ему мешала завязанная рука. — Мисс Лоэссон, — сказал он, наклонившись к переговорному устройству, — вызовите мне двух охранников. Я собираюсь пойти на «Планк».

— Хорошо, сэр.

Он потянулся за пистолетом, лежавшим на столе, и вдруг что-то привлекло его внимание. Это было досье Мэтью Келлера-старшего. Его желтоватая обложка была изуродована неумелым рисунком.

Две полуарки, соединенные вместе и нарисованные черными чернилами. А под ними три маленькие кляксы, напоминавшие перевернутые запятые.

Кровоточащее сердце! Несомненно, этого символа здесь раньше не было.

Джезус Пиетро открыл досье. Он вдруг почувствовал запах пота, который от мгновенного испуга выступил у него на спине и промочил рубашку. Можно было подумать, что он пребывает в страхе уже несколько часов.

Фотографии в досье. Анфас и в профиль. Голубые глаза, светлые волосы, кожа, начинающая морщиться от возраста…

Что-то неопределенное снова шевельнулось в глубине сознания Джезуса Пиетро. И уже через секунду лицо в досье стало казаться более молодым. Выражение лица тоже слегка изменилось, теперь оно казалось более испуганным и вместе с тем более злобным. На воротнике рубашки была видна засохшая кровь, а кусочек мочки уха был оторван.

— Ваши охранники в приемной, сэр.

— Благодарю вас, — сказал Джезус Пиетро.

Он в последний раз взглянул на фотографии Келлера-старшего и закрыл досье. Прежде чем выйти из кабинета, он положил в карман свой пистолет.

— Я хотел бы предупредить Лэйни, — сказал Гарри Кейн. — Ведь это меняет все дело.

— Ты же еще не знаешь, что надо ей сказать. Вот, возьми-ка это. — Миссис Хэнкок подала ему поднос, на котором стоял кувшин с разогретым сидром, а затем достала четыре кружки.