Осколок(Проза и публицистика о Великой Отечественной войне)

Я проходил, скрипя зубами, мимо
Сожженных сел, казненных городов,
По горестной, по русской, по родимой,
Завещанной от дедов и отцов.

Запоминал над деревнями пламя,
И ветер, разносивший жаркий прах,
И девушек, библейскими гвоздями
Распятых на райкомовских дверях.

И воронье кружилось без боязни,
И коршун рвал добычу на глазах,
И метил все бесчинства и все казни
Паучий извивающийся знак.

В своей печали древним песням равный,
Я села, словно летопись, листал
И в каждой бабе видел Ярославну,
Во всех ручьях Непрядву узнавал.

Крови своей, своим святыням верный,
Слова старинные я повторял, скорбя:
— Россия, мати! Свете мой безмерный,
Которой местью мстить мне за тебя?

И не приказы командования, не партийная идеология диктовали в том же 1941-м такие строки Константину Симонову:

По русским обычаям, только пожарища
На русской земле раскидав позади,
На наших глазах умирают товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.

Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где я родился,

За то, что на ней умереть мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.

И не кривил душой Николай Рыленков, когда, обращаясь к Родине, писал в 1943 году: «Солнце жизни моей, Россия, / Укрепи на подвиг меня!».

Евгений Коковин в своих повестях, рассказах и очерках не показывает многие страшные стороны войны. Это общая черта литературы, создававшейся в военные и первые послевоенные годы. Конечно, в значительной мере это объясняется идеологическими установками того времени, партийно-государственным контролем над литературой и журналистикой. Но все сводить только к этому было бы неправильно. Своим словом писатели искренне стремились укрепить веру в победу, помочь бойцам стойко переносить все трудности и лишения, воодушевить и вооружить терпением всех несущих на своих плечах тяготы войны.

…Когда началась Великая Отечественная война, Евгению Степановичу Коковину было 28 лет. Он уже был известен и как писатель, и как журналист, активно печатающийся в газетах и журналах. В 1939 году увидела свет его первая книга — сборник рассказов «Возвращение корабля». Была написана и сдана в Архангельское областное издательство и рукопись книги «Детство в Соломбале». Директор издательства посоветовал Коковину показать свою повесть в столице, и 22 июня 1941 года Евгений Степанович приехал в Москву.

Война оборвала все его творческие планы. Коковин срочно возвращается домой, в Архангельск, и вскоре отправляется на фронт.

Как и многие литераторы, Коковин в годы войны стал военным корреспондентом, сотрудником газеты Карельского фронта «Патриот Родины». В этой фронтовой газете, редакция которой сначала находилась в Петрозаводске, а после оккупации города осенью 1941 года перебазировалась в Кемь, заметки, фельетоны и рассказы Евгения Коковина печатаются регулярно. Он пишет и о героизме советских солдат, и об армейских буднях, описывает солдатский ратный труд и короткие часы досуга, называет имена и фамилии командиров и рядовых воинов — пишет своего рода хронику, которая сегодня воспринимается как одна из страниц документальной истории Великой Отечественной войны.

В наши дни особую ценность приобретает все, что было напечатано во фронтовых газетах, создавалось корреспондентами и писателями в разгар боевых действий и сразу после войны. В числе этих важных свидетельств — и фронтовые публикации Евгения Коковина.

Карельский фронт, войска которого защищали северные рубежи страны от Баренцева моря до Ладожского озера, был самым протяженным — свыше полутора тысяч километров — фронтом Великой Отечественной. Он просуществовал дольше других фронтов — с августа 1941 по ноябрь 1944 года — и был единственным фронтом, на одном из полярных участков которого (в районе Мурманска) противник так и не сумел перейти Государственную границу СССР.