Осколок(Проза и публицистика о Великой Отечественной войне)

— Это только кажется. Я ведь здоровая. Наш боцман говорит, что я управляюсь не хуже остальных матросов. А ведь всего еще один рейс. Ты в прошлый раз еще только ушла, а меня и назначили вместо Трошина. Его в армию призвали. Пойдем чай пить! Время уже девятый час, кончилась вахта.

Маруся захватила Полину за руку и потащила на пароход.

Они сидели, как всегда, в каюте у механика Кирилыча и пили чай. Полина не сводила глаз с Маруси. Ее поражала смелость, с какой эта женщина взялась за новую, совсем не женскую работу.

— Придешь в следующий раз встречать, а я уже помощником капитана буду, — пошутила Маруся.

Но Полина не заметила шутки.

— В следующий раз я не приду. Работать надо.

— Где? Неужели опять в парикмахерской?

— Конечно, где же больше?

— Поступай к нам матросом! Ой, правда, Полинка, поступай. Как хорошо будет! Мне лучше. Ты не бойся, если что — я тебе помогу.

— Уж если на «Чкалова», то ко мне, — сказал Кирилыч, — я из тебя, Поля, машиниста высокого класса сделаю. Будешь на месте своего Саши и напишешь ему…

Может быть, старый Кирилыч шутил. Но Полина подумала: если бы, действительно, поступить на «Чкалова» и потом написать Александру! Разве он не будет доволен?

— Хорошо бы, — мечтательно сказала она. — Только это чепуха.

Она — парикмахер, может постричь клиента — полька, бокс, полубокс, каре — что угодно. Может сделать завивку, устроить любую прическу.

— Конечно, можно и в нижнюю команду, — сказала Маруся таким тоном, словно вопрос о работе Полины решен и остается только избрать специальность матроса или масленщика.

Полина поднялась, чтобы идти.

— Завтра иди в отдел кадров, — сказала Маруся. — Но только просись на «Чкалова», а то они пошлют куда-нибудь. Сейчас люди очень нужны.

— Конечно, только на «Чкалова», — сказала Полина и рассмеялась, подумав: «Словно и в самом деле решила».

2

Когда «Чкалов» пришвартовался, капитана сразу же вызвали в контору пароходства. Рабочий день закончился. В конторе было пусто. Только из комнаты диспетчера доносились телефонные звонки, и дежурный громко кричал, вызывая пристани.

Капитан Катышев приоткрыл дверь в кабинет начальника.

— Заходи, Василий Ильич, — приподняв голову от стола, сказал начальник пароходства. — Я вызывал, и вот по какому делу. Третьего помощника от тебя забираем, а вместо него посылаем одну девушку. Речной техникум окончила.

— То есть как это девушку? Помощником капитана — девушку?

Капитан оторопел. Этого еще недоставало! Хватит того, что у него уже есть одна женщина-матрос.

— Вы шутите, что ли? — капитан приблизился к столу.

— Нет, не шучу. У нее уже на руках предписание. Завтра явится к вам. Да ты не сомневайся, Василий Ильич. Хорошая девушка, отличница.

Однако слово «отличница» не произвело никакого впечатления на капитана.

— На «Чкалове» и так пассажиров хватает, — злобно буркнул он. — Увольте, у меня пароход, а не швейная фабрика.

— Ну, словом, вопрос решен, — сказал начальник, переходя на официальный тон. — Людей нет. Вы должны понимать, время…

Капитан вышел. Настроение его теперь было надолго испорчено. В самом деле, больше тридцати лет плавает по Северной Двине капитан Катышев, много перевидал, но никогда еще не имел своим помощником бабу. Конечно, он слыхал, что женщины летают на самолетах, а на Черном море есть даже женщина-капитан. Но какое дело до этого Катышеву? Потом еще пришлют штурвальных, машинистов, механиков! От этой мысли капитан похолодел. Двинской пароход «Чкалов» ему представился в виде огромной кухни. На корме шипят примуса, на поручнях сохнут пеленки, верхняя палуба уставлена корытами и всякой кухонной утварью, а в капитанской рубке висит и качается люлька.

Капитан выругался и подумал: «Вот если бы эту люльку тебе в кабинет, товарищ начальник пароходства! Тогда бы не стал подшучивать над старыми водниками!»

3

Если судить по телефонным разговорам Анечки Потемкиной, то Эдисон трудился над своим изобретением только ради удобства назначения свиданий на танцевальных вечерах. У телефона Анечка проводила по крайней мере две трети служебного дня. Остальная треть уходила на воспоминания о вчерашних знакомствах и на работу. Работа заключалась обычно в исправлении ошибок, допущенных Анечкой вчера в балансовых документах.

Все, казалось, шло прекрасно. Анечке нравилось работать в бухгалтерии Речфлота. Это было значительно легче, чем в лесном тресте, в сплавконторе, словом, лучше, чем везде, где только работала Потемкина.

И вдруг Анечку вызывает начальник отдела кадров и говорит:

— Знаете, товарищ Потемкина, вы не соответствуете месту. Так вот, переводим вас на один из пароходов. Людей там не хватает. Поработаете матросом, здоровья у вас хоть отбавляй, энергии тоже. А потом пошлем учиться. Штурманом будете…

Жизнь сразу же потускнела в глазах Анечки. Она вспылила, кричала, потом плакала.

— А если я не пойду? — тихо спросила она.

— Нельзя, закон, судебное дело, — спокойно сказал начальник кадров.

Судиться Анечке не хотелось. Потом, куда она теперь пойдет? Ведь, по совести говоря, ее знают во всех учреждениях и вряд ли примут работать. Ах, почему она не старалась на работе?