Осколок (СИ)

— Это не «пошлые трусы»! — возразил Макс. — Это наша современная мужская одежда, точнее, нижнее белье, которое, кстати, мало кто видит. Чего Вы переживаете? Я же не стринги ему советую носить! Вот это уже — излишество для тринадцатилетнего мальчишки, — и добавил с улыбкой, искренне и совершенно не вульгарно: — Хотя лично мне стринги очень нравятся и мою жену в восторг приводят!

Галина Филипповна красноречиво закатила глаза и отвернулась. Так и хотела сказать мужчине что-то вроде «Хам!», но от смущения не решилась. А Макс просто использовал возраст своей собеседницы в личных целях. Она женщина, молодая, его ровесница — только и всего.

— Не переживайте! — успокоил Макс. — Мальчишки многого обо мне не знают, потому что я не хочу, чтобы они начали повторять за мной. Я говорю им только то, что считаю нужным как педагог. И даже если Ваш сын будет много знать о сексе и добавит сюда свои личные качества, он не станет от этого плохим мужчиной, скорее, наоборот. Просто не подменяйте понятия. Вадик растет без отца, а точнее, вообще без мужчины в семье. Так пусть он сам вырастет мужчиной, а не чем-то средним… Грамотным, уверенным в себе, успешным. Он очень эрудированный мальчик, не отстраняйте его от интимных тем.

— А потом этот уверенный в себе начнет успешно соблазнять девушек!!! Мой сын!!!

— Может, Вы просто ревнуете? — подколол Максим вежливо.

— Я хочу воспитать порядочного человека! — упорно твердила мама.

— Да! — воскликнул Макс и радостно добавил, демонстрируя, что они хотят одного и того же: — Для этого и есть такая профессия, как педагог! Я пять лет учился в институте, шесть лет работаю учителем, у меня есть дочь — я сам родитель и прекрасно понимаю других родителей. Но я не могу абстрагироваться и просто преподавать детям физику! Меня искренне интересуют проблемы моих учеников! Я с ними дружу и считаю, что это правильно.

— Я Вас боюсь, — призналась Галина Филипповна со вздохом. — От Вас так много зависит…

— От Вас тоже, — улыбнулся Макс. — Доверяйте мне, я Вас не подведу.

— Вы со мной заигрываете? — вдруг строго спросила женщина.

— Я женат! — ответил Максим таким тоном, что Галина Филипповна сильно смутилась:

— Простите.

«Я женат»… Сколько еще времени у него будет право так думать? Наташа приедет в июне. Как скрыть от нее Светкину беременность? Точнее, как скрыть свое отцовство? Надо ли скрывать? Макс уже точно решил, что не останется в стороне от своего второго ребенка. Собирается принимать участие в его воспитании, помогать материально. Вряд ли Наташа этого не заметит… Вряд ли Наташа это простит… А выбора нет. Априори известно, если придется выбирать между Наташей и ребенком, выберет ребенка.

Попрощавшись с мамой Ефремова и вернувшись к себе в машину, застал на заднем сиденье маленькое уснувшее тельце, свернувшееся клубочком и подмявшее под себя куклу Барби. Протянул руку и потрогал Катькин носик, от чего девочка проснулась.

— Тебе не холодно? — спросил папа шепотом.

— Нет, — помотала головой Катюха, еще не поняв до конца, что происходит.

— Точно? А нос холодный! Иди сюда!

Макс указал себе на колени, и малышка с радостью переползла вперед, легко пробравшись между сиденьями, и устроилась у отца в объятиях. Из школы все ушли уже час назад — Макс видел, как Андрей и новый охранник замкнули двери изнутри и вышли через черный ход, метров за пятьдесят обойдя иномарку Ефремовой и помахав другу на прощание. Уже темно, а школьный коридор на первом этаже просвечивается насквозь дежурным светом. Саня уволился. Видимо, ему тут нечего делать без Наташи. Как и Максиму Викторовичу… Только Макс изо всех сил пытается сублимироваться в работу, забывая о том, что есть детали намного важнее… Маленькое тело дочки тяжелело в его руках с каждой секундой — Катя согревалась и снова засыпала.

— Мам, я когда-нибудь говорил вам с отцом «спасибо»? — уточнил Максим, сидя за столом на кухне своего детства.

— О-о! — улыбнулась женщина. — Видать, тебе совсем плохо!

Налила ему борща — щедро, едва не перелив через края тарелки, и медленно поставила перед ним.

— Поешь, сынок, настроение сразу поднимется!

Макс послушно и молча принялся хлебать борщ ложкой.

Мама села рядом с ним, ничего не ела, а только смотрела ему в лицо, поставив локти на стол и уперев подбородок в ладони.

— Скучаешь по своей девчонке?

Макс кивнул робко, потом взглянул матери в глаза, но сразу же взгляд отвел. Отломал половинку черного хлеба.

— Так одиноко… — пробормотал он. — Не пойму иногда — столько всего происходит, а время без нее как будто стоит на месте…

— Надо было выбирать женщину постарше! Которая бы уже созрела для того, чтобы создать настоящую семью! Я столько раз тебе говорила…

— А еще раз скажешь — перестану с тобой общаться! — перебил Макс строго.

— Хорошо, хорошо! — испугалась Мария Анатольевна. — Не кипятись!