Оскорбление Бога. Всеобщая история богохульства от пророка Моисея до Шарли Эбдо

Хейзинга очень хорошо описал поведение некоего старого мальтийского рыбака по имени Джованни, который придерживался таких взглядов уже в XVIII веке: он постился каждый понедельник, среду и субботу и начинал свой день с обращения к Деве Марии, святым и душам, находящимся в чистилище, с просьбой о помощи. Но он не побоялся бы проклясть Бога, если бы не поймал в свои сети достаточно рыбы[8]. Всякий, кто поддерживает фамильярные отношения с Богом и святыми, легко переходит границу мирского. Вопреки другому распространенному клише, такое фамильярное обхождение далеко не всегда сопровождалось смертным приговором или пожизненным заключением. Оно, несомненно, представляло реальную опасность, но также была широко распространена культура прощения и смягчения наказаний, а также игнорирования и неведения. В нашем путешествии во времени и пространстве мы столкнемся с огромным разнообразием действующих лиц: мы встретим фанатиков и пуристов, но также и ученых-насмешников, и азартных игроков.

Богохульство как оскорбление

Богохульство можно определить как очернение и умаление священного. Таким образом, в нашем рассказе в центре внимания будут оскорбительные речи и их оценка современниками[9]. Этот подход может показаться столь же простым, сколь и самоочевидным, но он ни в коем случае таковым не является. Часто ученые сетуют на проблемы с терминологией и уклоняются от четкого определения, либо же богохульство трактуется, прежде всего, как «выражение мнения»[10]. Столь же ошибочно рассматривать выражение мнения как оскорбление и клеймить его как кощунственное. Богохульство – это прежде всего особый вариант языкового и символического унижения, которую современные исследователи пытаются уловить с помощью понятия «инвективность»[11]. Такое понимание еще раз подчеркивает актуальность данной темы. Ведь оскорбления и святотатство, разжигание ненависти и языковая дискриминация в настоящее время кажутся визитной карточкой нового тысячелетия, предполагаемое столкновение культур является лишь одним аспектом среди многих других.

Деятели-популисты, такие как Дональд Трамп, чрезвычайно успешно использовали стратегию систематического унижения, чтобы заклеймить оппонентов и мобилизовать своих сторонников. Часто кажется, что международную политику нужно характеризовать как громогласное указание на врагов, а не как сдержанную дипломатию. Предельно клеветническими кампаниями отмечены почти все недавние кризисы, от финансового и долгового кризисов до Брекзитa. Унизительные стереотипы и радикальный расизм повсеместно присутствуют в дискуссиях и действиях, связанных с темой «высылки и миграции». Конъюнктура разжигания ненависти и выливания помоев, в основном, связана с новыми цифровыми формами общения, особенно в социальных сетях. Везде есть злоупотребления, но везде эти злоупотребления и критикуются. С повсеместным распространением грубого и унизительного языка чувствительность к нему, кажется, растет. В публичной сфере наблюдается большая чувствительность к языковой девальвации и исключению из общества людей по признаку пола, происхождения или других (приписываемых им) характеристик. Эта чувствительность, в свою очередь, вызывает критику, направленную против политкорректности, якобы основанной на идеологии. В этом контексте, который здесь лишь слабо намечен, оскорбление Бога и унижение сакрального представляются куда менее экзотичными, чем это кажется на первый взгляд[12].

Каким бы простым ни было первоначальное определение богохульства, невозможно получить действительно точное представление о том, какое именно «священное» унижается – адресаты богохульства слишком сильно различаются во времени и пространстве. Речь может идти о личном оскорблении Бога или конкретных святых, но также о пренебрежительном отношении к священным изображениям, предметам или символам. Говоря в абстрактных терминах, адресаты оскорблений, по-видимому, находятся в сфере трансцендентного, за пределами тех мест человеческого обитания, где обычные смертные обыкновенно обмениваются оскорблениями. В этом смысле в богохульстве есть момент притязания на распоряжение тем, чем невозможно распоряжаться, или, точнее, намек на такое притязание[13]. И наоборот, обвинение в богохульстве связано с обвинением в унижении достоинства чего-то или кого-то особенного. Таким образом, такое обвинение обычно является одновременно мерой, направленной на то, чтобы возвеличить священное, на которое посмели посягнуть. В спорах о богохульстве очевидно, что речь всегда идет о границе между сакральным и мирским. В полемике по поводу богохульства эта граница многократно устанавливается, определяется, а часто и сдвигается. Данная книга не в последнюю очередь посвящена именно этой теме.

Даже если религия до некоторой степени потеряла значение в современном западном мире, это никоим образом не означает, что очернение священного в более широком смысле должно потерять значение. Мы вернемся к этому вопросу в последней главе.