Оскорбление нравственности

Альтернативы, выбирать из которых предстояло сейчас Веркрампу, потрясли его еще сильнее, нежели взрывающиеся страусы и «голубые» полицейские. Он лежал и думал, что же предпринять. Если он откажется признать свою ответственность за беспорядки в городе и за серию взрывов, то докторша сделает ему этот укол и все равно вытянет из него всю правду, но он при этом лишится ее благорасположенности и поддержки. Если же он признает свою ответственность, то уйти от ответа перед законом сможет, только пойдя к алтарю. Похоже, что выбора у него на самом-то деле и не было. Веркрамп судорожно сглотнул, нервно оглядел комнату — как будто смотрел на нее в последний раз — и попросил стакан воды.

— Вы согласились бы выйти за меня замуж? — спросил он наконец.

Доктор фон Блименстейн ласково улыбнулась.

— Конечно, дорогой. Конечно, согласилась бы, — и в следующее мгновение Веркрамп очутился в ее объятиях, ее губы сильно прижались к губам лейтенанта. Веркрамп закрыл глаза и подумал, сколько еще лет может прожить доктор фон Блименстейн. Но все же это лучше, решил он, чем отправиться на виселицу.

Когда комманданг Ван Хеерден приехал в Форт-Рейпир, чтобы проведать лейтенанта, дальнейший его путь, как и следовало ожидать, оказался сопряжен с преодолением чудовищных препятствий. Первым из них стал человек, сидевший за столом справок в комнате для посетителей. Этот человек решительно отказывался чем бы то ни было помочь комманданту. Из-за нехватки вспомогательного персонала в больнице доктор фон Блименстейн посадила сюда кататонического шизофреника, руководствуясь тем, что его физическая и умственная неподвижность окажется в данном случае полезной. И действительно, после разговора с ним давление у комманданта резко подскочило.

— Я требую свидания с лейтенантом Веркрампом! — орал коммандант на неподвижного кататоника и был уже готов прибегнуть к насилию, как в комнату вошел очень высокий человек с неестественно бледным лицом.

— По-моему, лейтенант лежит в отделении «С», — сказал он комманданту. Ван Хеерден поблагодарил его и отправился в это отделение, но, придя туда, обнаружил, что в нем содержатся женщины, страдающие маниакальной депрессией. Коммаддант вновь вернулся к справочному бюро, и после его очередной безуспешной попытки вступить в общение с сидевшим там кататоником тот же самый высокий и худой человек, который снова случайно заглянул в комнату, уверенно сказал комманданту, что лейтенант должен быть в отделении «Н». Коммандант отправился туда. На этот раз он не смог установить, чем страдают больные этого отделения, но с чувством облегчения отметил про себя, что у Веркрампа, по-видимому, какое-то иное заболевание. Окончательно выйдя из себя, коммандант вновь направился в справочную, но по дороге в коридоре столкнулся с высоким человеком.

— Что, и там его нет? — удивился тот. — Тогда он точно должен быть в отделении «Е».

— Решите наконец, где он, — сердито зашумел коммандант. — Вначале вы называете одно отделение, потом другое, теперь третье.

— Вы подняли интересный вопрос, — ответил ему высокий.

— Какой вопрос? — недоуменно переспросил коммандант.

— Насчет того, чтобы собрать свой ум,[65] — ответил высокий. — Ответ на этот вопрос прежде всего предполагает, что мы можем провести различие между умом и мозгом. Если бы вы сформулировали его иначе: «соберите свой мозг», то выводы из такой постановки вопроса были бы совершенно другими.

— Послушайте, — ответил коммандант, — я приехал навестить лейтенанта Веркрампа, а не заниматься тут с вами логикой. — Он развернулся и двинулся дальше по коридору в поисках отделения «Е», но когда отыскал его, то узнал, что в нем содержатся только чернокожие пациенты. Чем бы ни был болен Веркрамп, скорее всего, в отделение «Е» его поместить не могли. Коммандант вновь повернул назад к справочной, бормоча себе под нос, что убьет этого высокого, если только увидит его еще раз. Но внезапно столкнулся с доктором фон Блименстейн, которая ехидно заявила ему, что он находится в больнице, а не в полицейском участке и должен вести себя соответственно. Несколько поумерив свой пыл при виде властной докторши, коммандант последовал за ней в ее кабинет.

— Так, и чего же вы хотите? — спросила она, усевшись за стол и окидывая комманданта холодным взглядом.

— Я хочу увидеть лейтенанта Веркрампа, — ответил коммандант.

— Вы ему кем приходитесь — отцом, родственником, опекуном? — поинтересовалась врачиха.

— Я — офицер полиции, и я расследую преступление, — ответил коммандант.

— Тогда, наверное, у вас есть ордер? Я бы хотела взглянуть на него.

Коммандант заявил, что ордера у него нет.

— Я — коммандант полиции Пьембурга, а Веркрамп — мой подчиненный. Для встречи и разговора с ним мне не требуется ордера, где бы он ни находился.

Доктор фон Блименстейн снисходительно улыбнулась.